Зубодробительная тряска по бездорожью. Уже знакомый салон УАЗа «таблетки» нашего егеря Николая Миронова. За нами еще три машины – проделали путь из Барнаула. Пункт назначения – Корниловский заказник. Суета. Предвкушение чего-то необычного. Мужчины выносят транспортировочный деревянный ящик с тремя отделениями. Оператор устанавливает камеры. Народ вокруг практически не дышит от любопытства, волнения и значимости момента. Приготовили фотоаппараты. Это событие ждали долго, а произошло оно за считанные минуты.
И вот несмело Falco подходит к краю ящика, впиваясь в его край острыми, как лезвия, когтями. Наверное, не верит, что от настоящей свободы его отделяет лишь шаг, один взмах крыла. Увидев небо, он со скоростью пули взмывает вверх. Это его первый полет на воле. Сделав круг почета, он точкой растворяется в горизонте. А за ним и его братья.
Еще в недавнем прошлом территория Корниловского заказника была их естественной средой обитания, но сейчас их вид на грани исчезновения. Соколов балобанов практически не встретишь в наших местах. 1 июня на особо охраняемой природной территории были выпущены в естественную среду три очень редкие птицы. Возможно это стало благодаря работе нескольких людей и организаций. Программа «Реинтродукциибалобана в Алтайском крае и Республике Алтай» реализуется уже второй год. Второй год подряд на столь значимом мероприятии присутствуют и наши давние друзья, участники отряда «Экопатруль» из Крутихинского района, активисты программы «Усынови заказник». Эти школьники, кстати, тоже редкие «птицы». Подобных отрядов юных ребят, работающих в плотной связке с егерями, в Алтайском крае больше нет.
Впрочем, заострять внимание на названиях различных программ совсем не хочется. Хочется рассказать о том, как оно было, ведь в этот день мы узнали многое. Как с одной закрашенной «зеленкой» птицы начался этот грандиозный проект. Как в детстве егерь, сам того не зная, приручил хищного сапсана. Почему арабы не покупают татуированных птиц. И еще – приходилось ли вам во время дорожной тряски общаться с кандидатом сельскохозяйственных наук, который умеет разрушать мифы?
Ну а про автозаброску в труднодоступные места Корниловского бора мы расскажем ближе к концу нашего материала.
ЗЕЛЕНЫЙ СОКОЛ ИЛИ ПОКА МЫ ЖДАЛИ КУЧЕРА
Домчавшись на УАЗике до развилки дорог недалеко от села Рыбного, остановились. Со мной в автомобиле ребята из «Экопатруля», за рулем госинспектор КГБУ «Алтайприрода» Николай Миронов. Чуть позже тут же встала машина холдинга «Алтайлес». Остановка вынужденная. Все мы ждали Артема Кучера, президента краевой общественной организации помощи диким животным с говорящим названием «Ноев ковчег». Именно он вез из Барнаула трех соколов, но опаздывал. Так что, времени для бесед у нас было предостаточно.
Немного погодя к нам присоединился третий участник. Кристина Карамышина – один из организаторов, директор ООО «Царская псовая охота». Встречаться с ней уже приходилось, но было это поверхностно. Позже была искренне поражена. И больше не волевым характером успешной бизнес-леди, а уникальными проектами, которыми она занимается. Вдумайтесь только, эта девушка сумела возродить на Алтае традиции русской псовой охоты со статными борзыми и гончими собаками, соколами, всадниками на лошадях, что было очень популярно в царские времена, до революции. Воображение невольно сразу рисует эпизоды из фильма «Особенности национальной охоты». А у нас в крае, оказывается, есть такая охота и вовсе не кинематографическая, а реальная. Теперь ежегодно на краевом празднике Сибирской Масленицы есть особый стилизованный уголок, реквизит которого от одежды до участников разве что только в фильмах увидеть можно – охотничьи собаки, соколы на руках у охотников. Полное погружение в историю. С одного из таких масленичных гуляний и началась история балобанов, которых мы сегодня выпустили на волю. Эту историю мы узнали от первого лица, от еще одной нашей попутчицы Нины Логиновой, представителя Росприроднадзора. Кстати, Нину Сергеевну можно назвать отправной точкой, началом этого проекта.
«В 2019 году была на празднике Сибирской Масленицы, — рассказала она, — смотрю, стоят наряженные в русские костюмы мужики с какими-то птицами. Одна из птиц зеленая. Подхожу. Спрашиваю: почему зеленая? А это сокол был. Его поймали заводчики голубей. Соколы, как известно, любители голубятины, а обладателям редких, дорогих пород это не нравится. В общем, поймали этого сокола в первый раз, выкрасили, отпустили. Красят их для того, чтобы в следующий раз распознать рецидивиста, который голубей бить повадился. Когда «зеленый» попался второй раз, голубятники позвонили Артему Кучеру. Мол, забирай. Он забрал. Потом этого крашеного сокола на Масленицу привез.
И так постепенно мы начали общаться по этому вопросу. Договорились собрать совещание, обсудить проблему исчезновения вида. Пригласили ученых, орнитологов, привлекли питомник редких птиц «Алтай Фалькон». Итог общих усилий можно наблюдать сегодня. Тем более, к нам присоединились еще несколько организаций».
«Я помню эту Масленицу, — улыбается Кристина Карамышина, — к Артему подхожу, говорю: у нас тут красавцы борзые, гончие, все статные, а ты с птицей зеленой стоишь. А в итоге, все с этой птицы и началось».
SOS 22
Пока ждали Кучера, Нина Сергеевна рассказала еще пару интересных тонкостей программы реинтродукции.
«Мы не просто выпускаем птиц, но стараемся их обезопасить от браконьеров, — отметила она, — каждому балобану на лапку наносится узнаваемая между регионами и пограничниками татуировка SOS 22. Ведь, как известно, браконьеры отлавливают птиц на продажу в арабские страны, где очень развита соколиная охота. Арабы татуированную птицу не возьмут. Еще сокол – птица неспокойная, кочует на очень большие расстояния. К примеру, особи, которых мы сегодня выпустим, через какое-то время могут оказаться в Афганистане или Пакистане. Поэтому в первые два года жизни 80% молодняка погибает. Они настолько эксцентричные, что, несмотря на то, что создают пары на всю жизнь, зимовать могут отдельно от второй половины.
Поначалу нас костерили за эти татуировки. Да и мы не знали, как это подействует, как будет держаться краска. А сейчас это уже входит в общую практику. В Новосибирске, например, соколам делают тату SOS 54».
Нина Логинова также отметила, что во многих странах пернатым устанавливают датчики телеметрии. Но это очень дорогостоящее мероприятие. Да и с введением санкций русских орнитологов «отлучили» от всемирной телеметрической базы данных.
Почему он исчез с наших земель? Почему так редко стал гнездиться? Еще по пути до места назначения об этом рассказал Валерий Савин, директор по лесному хозяйству ООО ЛХК «Алтайлес», кандидат сельскохозяйственных наук. Впрочем, его слова впоследствии повторили все участники.
«На сокращение популяции влияет много факторов, — рассуждал Савин, — во-первых, это прямое браконьерство. Причем, раньше отлавливали птиц. Теперь и яйца могут собирать. Арабы за балобана готовы заплатить 10 000 долларов. Особенно для них ценны птицы светлого окраса, как раз те, что свойственны нашей территории. Ведь соколы очень интеллектуальные, быстро привыкают к человеку и легко обучаются. Во-вторых, балобаны очень любят таскать голубей, а голубятники применяют меры. В-третьих, им нравится жить по соседству с зернохранилищами, где много мелких птиц, которых регулярно травят. В-четвертых, огромную роль играет фактор сокращения кормовой базы. Поля обрабатывают химикатами, ими травятся грызуны, а впоследствии охотящиеся за ними птицы.
НЕ БУДЕТ ЛЕСА, НЕ БУДЕТ НИЧЕГО
Переваливаясь по полям, гуськом следуем к кромке бора. Издалека еще попутчики показали незаметно устроенное почти на верхушке сосны гнездовье. Огромную деревянную коробку, в которую без труда наверняка и человек средних размеров поместился бы. А коробка это непростая, одна из двадцати искусственных соколиных гнезд, изготовленных и установленных холдингом «Алтайлес». Мероприятие довольно затратное и проблемное, так как каждое гнездо поднять на такую высоту можно лишь с помощью автовышки. Плюс, научный подход – установка в лесной чаще была основана на изысканиях ученых и старых орнитологических картах. Каждое гнездовье оборудовано всем, что могло бы привлечь этих пернатых хищников.
«Участие в проекте нам интересно в плане изучения — насколько влияет на этих птиц фактор беспокойства, — говорит Ольга Лисица, помощник генерального директора по связям с общественностью лесной холдинговой компании «Алтайлес», — популяция балобанов значительно сократилась по нескольким общеизвестным причинам, но некоторым «псевдоэкологам» проще списать это на рубку леса. Хотя гнездятся они на кромках бора, где рубка запрещена. Разрушение подобных мифов — мое любимое занятие. И на примере соколов у меня уже много экспертных мнений. Потому что лесники и животные живут дружно и мирно. У нас много таких случаев. Из практики давно известно, что зимой животные на слух определяют лесозаготовительную технику и идут к местам заготовки древесины, потому что там можно питаться остатками. Они двигаются по уже проторенным дорогам, не проваливаются в наледь. Не режут себе ноги.
Ну и еще важно не забывать: не будет леса, не будет ничего. Не будет растений и животных. И тут встает проблема с лесными пожарами. На сегодняшний день в заказниках нельзя проводить практически никакой хозяй-ственной деятельности. Последний пожар у нас был на прошлой неделе в Завьяловском районе. Горела территория заказника. Лес перестойный. Целые выдела просто завалены лесом, его никто не расчищал, не убирал. Так что невозможно было пройти никакой технике. Два года назад в Колыванском заказнике тоже наши ребята отправились тушить пожар. Не могли пробраться к очагу. Пешком шли. Рубок там не было — невозможно было ни пройти, ни проехать. Добравшись до первого очага, оказались в западне.
Если не ухаживать за лесом, он превращается в пороховую бочку, которая, взорвавшись, может уничтожить все живое внутри себя и вокруг».
ЛЕТИ, ПТИЧКА!
И вот он, долгожданный момент. Сначала не знали, в какую сторону выпускать, но знатоки подсказали: сокол — не ястреб, в бор не полетит, ему пространство нужно. Повернулись к степи. Артем Кучер поочередно, рискуя получить травму от острейших когтей, достает каждую из трех птиц. Виталий Ковалюк, представитель питомника редких птиц «Алтай Фалькон», снимает с их голов специальные колпачки — клобучки. Балобаны по первости стесняются, жмутся к стенкам ящиков, краем глаза поглядывая на показавшееся небо. А потом — ввысь. Первый полет. Выращенные в неволе, к охоте они притравлены, питались сызмальства свойственной им пищей.
«Ну вот, с казенных харчей на вольные хлеба полетели», — вглядываясь вдаль, вздыхает Виталий Ковалюк.
Стоит рассказать и о том, что родились наши пернатые герои в неволе от родителей «контрабандистов». В 2018 году пару балобанов изъяли на границе Осетии. Чтобы провести груз через контрольно-пропускной пункт, контрабандисты, как правило, колят птицам наркотики, чтобы не кричали и не издавали звуков. Таким позже нужна реабилитация. Вернул к жизни редких хищников все тот же Артем Кучер. Они не только оклемались, но и приносят потомство.
Конечно, не смогла упустить момент, чтобы не поговорить с Артемом и первым делом поинтересовалась судьбой лебедя-шипуна. Может быть, читатели помнят историю, которая приключилась в прошлом году на Аллакской протоке. В конце октября во время покатушеккаменскиеджиперы подобрали там обессилевшего лебедя с раненым крылом. Тогда благодаря помощи «Каменских известий», активистов «Экопатруля» и барнаульского орнитолога Алексея Эбеля шипуна доставили в Барнаул к Артему.
— Да все у него прекрасно. Живет сейчас на страусином ранчо в Барнауле.
— Артем, вы активно участвуете во многих общественных мероприятиях, у вас своя ветеринарная клиника. Вы лечите всех, но душа лежит больше к пернатым. Почему птицы? Почему не кошки, не собаки, не ежики?
— А это у Него спросите, — собеседник поднял глаза в небо, — наверное, такой родился. Я не знаю, как объяснить. Причем, это с детства. Они буквально «нападали» на меня, они постоянно везде «преследовали». Конечно, я в позитивном смысле. Кого-то кошки преследуют, кого-то собаки, а меня птицы. И я такой не один. Оглянитесь, здесь похожие люди собрались.
— А чем кошатники и собачники от любителей птиц отличаются?
— Отличаются полностью и кардинально. Мировоззрением, взглядами, энергетически разные люди. Мы совершенно другие.
Возможно, простому обывателю данное мероприятие может показаться рядовым, но не стоит его недооценивать. Программа реиндродукции – переселение и заселение видов на территорию, где они ранее обитали, но откуда по каким-либо причинам исчезли для России, действительно, случаи единичные. В Алтайском крае эта программа рассчитана на пять лет. И это не коммерческий, а больше благотворительный проект. Дело очень затратное и «нервотрепное». Сегодня мы выпустили трех птиц, а вчера — на протяжении нескольких месяцев организаторы проходили кучу бюрократических препонов, оформляли множество бумаг, договаривались с различными ведомствами.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА: АВТОЗАБРОСКА К ЧЕРНОМУ АИСТУ
Насыщенный день для «Экопатруля» не закончился на кромке Корниловского заказника. Попращавшись с гостями, егерь спросил: «Ну что, девчата, работать будем дальше или нет?». Несмотря на надвигающийся ливень, ответ был эмоционально положительным. Загрузившись в «таблетку», убегая от грозовых облаков, слушали истории. Николай Миронов рассказал, как сапсана в детстве находил. Это, кстати, настолько скоростной пернатый хищник, что если бы не специальные перегородки в носу, от развиваемой скорости он мог бы получить травмы от удара об воздух. А он тогда мальчишкой подобрал птенца – не понять, кто это – совенок не совенок, коршун не коршун. Принес домой, хлеб не ест. Из рогатки воробья подстрелил, дал, он накинулся на мясо. Жил свободно. Привык. В основном, на крыше сидел, а потом улетел. С тех пор давно егерь в наших местах сапсана не встречал.
А еще «Экопатруль» выиграл краевой конкурс «Красная Книга Алтайского края» от программы «Усынови заказник». Подарок – фотоловушка. Радости ребят не было предела. Сначала установили ее на нору барсука, но что-то пошло не так. Затем в болоте оборудовали. Кого только ни видели тогда: и сову, и бурундука, и беркута. Причем, беркут прилетал каждый день в одно и то же время принимать водные процедуры прямо перед камерой. В планах с помощью устройства понаблюдать за поведением косули, лося, тетерева.
Углубляясь в чащу заказника, добрались до первой остановки. Очень тихо команда выходит из машины, говорят шепотом. Где-то наверху послышался шум крыльев. Это редкий вид птицы — черный аист, вспорхнул со своего огромного гнезда.
«В следующий раз приедем, птенцы уже будут выглядывать», — отмечает Вера Приезжих.
«Сейчас к гнезду орлана-белохвоста поедем, — подхватывает Екатерина Корнева, — его тоже практически нереально встретить. Как-то раз стоим на Долганском озере, уточек фотаем. Слышим, справа что-то происходит и внезапно орлан-белохвост мимо нас пролетает. У него размах крыла два метра. Николай Алексеевич потом смеялся, что он нас чуть не унес».
Стоит отметить, что в Корниловскомзаказнике есть одно известное гнездо белохвоста. Добравшись до него, юные натуралисты сделали заключение, что оно жилое. Егерь всю дорогу что-то помечал в телефоне. Как оказалось, отмечал места обитания краснокнижников в единой базе данных Минприроды.
Побывали мы и на Долганском озере. Катя пошла проверять, цветет ли брусничник. Вера и Софья Приезжих фотографировали редких уток, а их на озере видов пять насчитывается.
Вот так прошел день, объединивший всех участников программы одной мыслью: может быть, выпущенные сегодня редкие птицы не улетят в жаркий Пакистан? Может быть, Falco все же вернется к нам и обоснуется вновь в родных краях?
Юлия РАССКАЗОВА. Фото автора и Веры ПРИЕЗЖИХ. Видео Алексея Леоненко и Вести-Алтай.
