С чего началась его любовь к русским гепардам, редким, необычным собакам, способным развивать скорость до 90 километров в час? Наверное, с детства в исчезнувшем с лица земли небольшом поселке? Или с рассказов отца?
Он хорошо помнит, что в его селе всегда такие собаки были. Мужик один держал, да отец его. Помнит, батя рассказывал, что борзые даже волка давят. Во время Великой Отечественной войны много волков в окрестных лесах развелось. Заходили в деревню стаями по двадцать, тридцать штук за раз.
Отец говорил мальчонке о случае, который буквально на его глазах произошел. В тот кон трое волков зашли в село ночью. У бати тогда один борзой кобель в сарае закрыт был, второй на сарае ночевал. Тот что на сарае в одиночку с тремя волками начал биться. Когда животные сцепились, тот что в сарае начал выть, дверь грызть, подкоп делать, чтобы помочь в неравной схватке собрату. Не успел. Хищники того борзого кобеля сломали, утащили с собой в лес. Погиб пес.
«С таких историй, с детских воспоминаний я полюбил этих собак и до сих пор держу», — говорит Федор Михайлович.
А еще с особой нежностью он расчесывает густые гривы чистокровных орловских лошадей, которых в его хозяйстве несколько. С детской радостью любуется своими породистыми голубями, которых четыре десятка держит.
Он не пользуется мобильным телефоном и не знает, что такое Интернет. Зато знает, как сани смастерить, конную повозку собрать и сшить своими руками папаху. Удивительный человек Федор Михайлович Родионов. Любит все настоящее и, если захочет, любое ремесло может освоить.
НАТУРАЛЬНЫЙ ОХОТНИК
Этот уникальный человек умеет добывает дичь без ружья, верхом на чистокровном орловском рысаке. Настоящая царская охота получается — с гончими, борзыми и норными собаками. Приученные к охоте, они действуют слаженно: гончая в кустах, если какую дичь почует, взвизгнет, сигнал подаст – борзые уже на лапках приподнимаются, готовые сделать рывок. Они легко пробегают 800 метров со скоростью до 90 км/ч. Гончие же будут преследовать дичь до последнего — у такой породы, когда силы заканчиваются, они пешком по следу идут. Не останавливаются.
На охоту уже совсем редко стал ездить, к семидесяти годам возраст подходит. Но и сейчас бывает, не может себе отказать. В деле этом ценит не количество добытой дичи, а сам процесс.
«На коне едешь, собачки рядом идут. Если зверь соскочил, если рукой на него показываешь или присвистнешь, понятливая собака сразу в этот момент с места срывается, — рассказывает Федор Михайлович, — когда они в паре работают — быстрее зверя ловят. Одной собаке, к примеру, трудно поймать лисицу. Если сравнить лисицу с зайцем, то ушастый – он бесшабашный, бежит напрямую, а лисица она на одной пяточке разворачивается и в другую сторону рвануть может.
Помню, у меня была молоденькая собачка, догнала лисицу, сбила, а рыжая упала на землю и давай с ней играть, потом резко в кусты и деру. Я подлетел, лисы уже след простыл, у борзой шерсть висит на клыках. Я говорю: «Ну что, дорогая, поохотилась? Обдурила тебя лиса?».
Охота у них в крови, это не объяснить словами. И мне и им интересно.
Вообще, когда борзая летит, она вытягивается, как баян, потом размером с кошку становится, когда ноги подгибает в прыжке. У нее прыжок до семи метров доходит.
Они настолько быстрые, что от своей скорости могут убиться. Жадная собака к зверю заскочит иногда в рощу, где березы растут, да в погоне убивается об деревья в азарте. Я дяде в Рыбное отдавал одного чёрный пса, красивого. Он у него ударился об дерево со всей скорости, когда за зверем гнался, убился.
Так что, ружьё, оно не нужно совсем. Надо просто хороших собак держать. Немножко — две-три. Для охоты этого хватит.
ВЬЮЖА
Родионов уверяет, что интереснее породы собак, чем псовая борзая – нет, но ими заниматься нужно, любить, со щенячьего возраста воспитывать. Обязательное условие – они должны бегать и вольно ходить. Тогда не будут знать никаких преград.
Раньше заводчик держал их до 8 штук. Сейчас сократил количество, потому что кормить дорого, а питаться нужно им нормально. Мясо в рационе на постоянной основе, но и раскармливать нельзя.
«Как и лошадь почтовая, борзая должна быть подтянутой, но не худой, — говорит он, — на жирной лошади ведь далеко не уедешь. Так же и собачка. Если она раскормленная, она не поймает зверя. В теле ей тяжело. Ее нормальная форма — худоватая, суховатая.
Собачки эти бывают разные – с длинной прямой псовиной, с волнистой, с кудрявой в завитках, есть хортые, но такие мороза боятся. Хортые появились, насколько слышал, еще во времена Киевской Руси. С ними охотятся до -20 градусов мороза. Если с ветром, всё — она разворачивается и идет домой, потому что холодно. У них шерсть очень короткая, это южные животные, а так они сильные, весь день ездишь с ними, не устают. Лохматые не такие выносливые, а хортые могут преследовать добычу долго — три километра без передышки бежать. Конечно, если бы посмотреть на это воочию, вы бы залюбовались».
Федор Михайлович уважает только чистокровных собак. Говорит, переродки по экстерьеру грубоватые, у них голова пошире, прилобистость присутствует. А у этих головка узкая, аккуратная. В отношении метисы, конечно, хорошие, но нет такой эстетичности.
«Культурная собака, как породистая лошадь, — рассуждает собеседник, — элитного коня можно отличить даже, если в табуне тысяча голов будет. Знаток сразу чистокровного распознает.
По моим собачкам сразу видно, что благородные они, только бывает туго их выкармливать. Очень привередливые, нежные пока маленькие.
Некоторые из борзых очень свирепые к зверю, а к людям они добродушно относятся. Видите, и перед вами уже хвостом виляют».
Он без страха за нас, чужаков выпустил их из вольера. Необычные, вытянутые, словно плоские, собаки особого внимания на нас не обратили, лишь слегка обнюхали. Глядя на их форму тела, понимаешь, что созданы они будто специально для скорости.
«Пойдем ко мне, Вьюжа! Посмотрите, какие они добродушные, ласковые, статные! У Вьюги мать чистокровная. Я ее в Новосибирске брал. В этом году собираюсь от нее щеночков оставить», — наглаживая стройную красавицу, приговаривал Федор Михайлович.
СЕКРЕТ ГОРБАТОЙ БЕРЕЗЫ
Недавно у него еще одно увлечение появилось – изготовление саней. Дело это нехитрое, только березу для повозок нужно сушить в темном месте от года до полутора лет.
— Сперва небольшие сани делал, железные трубы гнул для полозьев, но это все не то. Потом начал делать деревянные полозья – находишь горбатую березу в лесу, распиливаешь, год сушишь, потом обрабатываешь.
Про использование березы я слышал давно. Мне дедушка односельчанин говорил: найдешь горбатую березу, распили, высуши и сделай хорошие сани. Теперь уже у меня получается вроде неплохо. Стали люди обращаться, с просьбами им сделать.
Никто меня не учил. Я просто смотрел на старые сани, понял, как их делать, начал пробовать, а со временем внедрять свои доработки, что-то новое, чтобы покрепче было. Сейчас у меня в качестве крепежей болты и уголки, а раньше связывали ветлой и проволокой.
На таких санях приходилось и по 60 километров преодолевать, когда на охоту выбираешься. Никогда они меня не подводили, не разваливались, не ломались. Зимой даже до Первомайского на них катался.
После саней я перешел на летний вариант — стал делать колесные повозки с прошлой весны. Летом обкатал свою первую повозку – хорошо шла, приятно. Как на легковой машине движешься, только лошадь запрягаешь и в путь. Конечно, не по трассе, а по земле, по грунту идёт мягко. Так раньше помещики ездили. Кто знает, может, опять к этому придем, и транспорт такой востребованным будет.
А я езжу траву подкосить да за дровами – сухостой беру. На лошади ведь лучше, проще передвигаться. Сейчас и бензин дорогой, да и не нужна мне машина. У меня в гараже «Волга» стоит, я на ней уже лет восемь не езжу.
КУРСОМ НА МОСКВУ
Бабочки красиво летают. Только выпустил он из рук пернатого, как он за считанные минуты поднялся ввысь так, что почти не видно его стало, в точку превратился. Говорит, иногда бинокль брать приходится, чтобы разглядеть его.
Сейчас только с опаской выпускать приходится — у нас сапсаны появились. У многих голубятников птицу сбивают. Пернатым хищникам тоже питаться надо, они и простых голубей ловят и декоративных, как у Федора Родионова.
Голуби – тоже его особенная любовь. Разводит их с начальных классов, уже больше шестидесяти лет.
Выращивать их нужно смолоду, они молодые легко привыкают к определенному человеку и к своему дому, даже почтовые.
«Молодого почтаря ещё можно удержать, но, если он уже выводил потомство в другом месте, он туда и будет стремиться. Может в Рубцовку улететь, — поведал голубятник со стажем, — говорят, были случаи, что из Москвы до Владивостока летали.
Почтовых голубей «накидывают» постепенно — сначала на 100 километров, на 200, потом на 500, потом уже на 1000. Я в журнале читал, что были случаи, что через Атлантику почтовый шел в Арабские Эмираты к шейху. Прилетел. Фотография того почтаря в журнале была. Такие расстояния они способны преодолевать!
Вот это мне интересно! Интересно заниматься с ними.
Правда, зерно сейчас дорогое, поэтому держу голубей в пределах разумного. Штук сорок, наверное, сейчас наберется. И почтовые, и плоские, и бантовых пара осталась, павлинов немножко держал, так, для красоты.
Есть еще порода – бойные называются. Они вертятся в воздухе, совершают кувырки. Бывали случаи, что об крышу разбивались. Помню, дома сидел, отец заходит, говорит: «Иди, забирай, об крышу твой голубь ударился, убился». Жалко было, конечно.
У них порода такая, что два года может не биться, не кувыркаться, а потом как начинает бить, аж крылья разбивает в кровь. Переворачивается в воздухе и характерные щелчки делает крыльями, перья летят в разные стороны. С Азии привозили нам таких. Они, кстати, бывает, зиму не понимают, посреди зимы птенцов начинают выводить. Те замерзают, они опять на гнездо садятся».
БАТЬ, ЗАЧЕМ ТЕБЕ КОНЬ?
И на этом не закончилась наша экскурсия по небольшому подворью. Ведром овса он выманил из загона черного красавца с густой гривой. Орловский рысак по кличке Завет с аппетитом принялся за угощенье, пока хозяин гладил его по стройной шее.
«Завет будет серый в яблоках, хоть и сейчас вороной, — рассказывает коневод, — а к старости чисто белый станет, поседеет. Так и не узнают лошадей потом, когда с годами они окрас меняют.
Наверное, и в любви моей к коням деревенское детство сказывается. По-другому объяснить не могу.
К осени можно будет Завета уже в коляску запрягать, потихоньку обкатывать. Но верхом ездить рано на нем. В 5 лет на них только садятся. У них передние ноги на тканях держатся, на сухожилиях и, если обучать его в три года, ткани эти выбить может. Конь потом слабый делается, передние ноги никуда не годны.
За лошадьми глаз да глаз нужен. В уходе за ними тоже много нюансов.
Помню, как-то охотился на зайца на орловской своей, не доглядел, когда приехал. В сарай её закрыл, она вышла, воды напилась, воспаление лёгких началось, погибла. Когда приезжаешь, лошадь потная, её часа 4−5 нельзя поить. Она, когда просохнет, только тогда можно воды дать и накормить.
Бывает, конь горячий, летит и летит. Будет из шкуры лезть, но лететь. Он может сам себе запалить ровки. Его надо всегда придерживать, сам он не понимает, за своим норовом идет.
А еще лошади хорошо понимают хозяина, а чужого и цепануть могут. Вы сильно близко к Завету не подходите».
Особая гордость заводчика и охотника – Баронесса. Ее мать Родионов покупал на конезаводе. Жеребенка от нее оставил.
Баронессе уже 10 лет, ездить на ней начал только пять лет назад.
«Я ее с детства обкатал. Ох она меня потрепала во время обучения, потом стала слушаться, — говорит мужчина, — в этом году должна принести мне жеребенка, не знаю, жеребчик или кобылка будет».
КОГДА МЕНЯ НЕ СТАНЕТ, Я БУДУ ПЕТЬ ГОЛОСАМИ СВОИХ ДЕТЕЙ
Густые усы, хромовые сапоги, на голове папаха. Таким он был десять лет назад, когда мы впервые встретились, таким остался и сейчас. Диву даешься, как небольшой двор дома на Барнаульском тракте может вмещать столько прекрасных и ценных животных, которых он непритворно любит.
Многие каменцы, проезжая по тракту, наверное, замечали, как по карьеру скачет конный всадник, а рядом бегут настолько необычные собаки, что невольно глаз на них останавливается. Выгуливать свою живность заводчик старается подальше от цивилизации – там, где есть воля и разбег, чтобы скорость можно было развить. Бывает, оседлает коня и на поводках выводит своих собачек подальше в поле, где меньше машин и кошек. Говорит, некоторые борзые совсем терпеть не могут кошек. Если с детства приучены, то и домашних животных с дичью не путают – овец, курей и другую птицу трогать не будут.
Кстати, за все годы он ни разу не встречал борзых в Камне-на-Оби – никто их здесь не держит. Наверное, он единственный такой ценитель породы.
Таким, какой он есть, сделала его жизнь и самое счастливое время в ней – детство. Провел он его в уже забытом поселке Каменского района Первомайском.
Каждый год, как потеплеет, выезжает верхом в свою исчезнувшую деревеньку, по роще гуляет, вспоминает, где, чей дом стоял. Сейчас, где дома были, зияют лишь ямы от погребов, колодцы уже засыпаны. От того поселка осталось лишь кладбище, проселочная дорога, воспоминания и мечты. Первомайский теперь живет только в его памяти.
— Моя малая родина от Камня-на-Оби недалеко расположена — 25 километров от города. Там я родился и жил до 11 лет. Там мои предки похоронены. Сестра, дедушка, дяди там лежат.
Я в основном приезжаю туда летом. Хорошо в тех краях в это время года. Я уже грешным делом думаю, взять там небольшой кусочек земли, поставить домик шесть на три, две комнаты соорудить, завести скотину, коней держать. Хочу там доживать свой век. Буду в город ездить только пенсию снять, да продуктов купить.
Желание есть большое вернуться туда, а если бы поселок восстановили, то и мой брат бы туда вернулся.
Я помню, как Первомайский начали убирать, сносить. Исчез тогда не только он, но и Орёл, Озёрки. До сих пор от этого больно.
Хорошо наш герой помнит еще один рассказ детства, как сестра бабушки в Славгород из Первомайского пешком ходила за коровой. 250 километров прошагала за пять дней. Сейчас трудно в такое поверить, а его воображение до сих пор рисует, как пришла тогда еще молодая бабушка с буренкой домой, легла отдыхать. Прадед подумал, что чужая корова в ограду зашла, взял и выпустил ее. Всей семьей потом по деревне бегали, ее искали.
«Вот так жили раньше. А сейчас что? Сел на машину, полтора часа и в Барнауле. Раньше все вручную делали, ногами каждый километр прохаживали, по сторонам смотрели, любовались, запоминали. В то время и конь-то не у каждого во дворе был, — размышляет Родионов, — а вообще, мне нравится сельский уклад жизни.
В детстве чем я занимался? Так же, как и все мальчишки, в лес ходили, с природой общались, гнёзда ворон зарили. С отцом на охоту ездили. Всё это было».
ЧЕЛОВЕК В ПАПАХЕ И ХРОМОВЫХ САПОГАХ
«Родные рукой махнули на меня, внимания не обращают уже. Смирились, — улыбается собеседник, — сын говорит, зачем тебе конь? Продай его и сиди тихо дома. А я ему говорю: смерти дожидаться сидеть что ли? Мне интересны мои кони, собаки, голуби.
Желание есть, седло надел на коня и поехал, проехал километров 20−30. Можно на малую родину съездить при желании. Свобода, простор. Интересно чем-то заниматься, а не просто дома сидеть, как пенсионер.
Сын смеётся надо мной, а я каждое утро выхожу и каждой животинке своей радуюсь.
Жизнь пролетела быстро. Вьюгой пронеслось детство, молодость, зрелая жизнь. Только мои собачки остались. Напоминают мне, что я не изменился. Я все такой же, как и шестьдесят лет назад».
Юлия РАССКАЗОВА. Фото Константина ЗЯТЬКОВА.
