Бывший дальнобойщик об ЛПХ в Каменском районе

0
4788

Прощай, дорога, здравствуй, дом!

…Ночами ему снится гул двигателя, баранка грузовика и дорога, уходящая серой змеёй в горизонт. А утром его ждут приземленные заботы — несколько коров, телята, две собаки, кот и другие обитатели подворья. Сын «скитальцев», он осел в Рыбном и не смог жить где-то ещё. Объехал страну вдоль и поперек, но неведомая сила тянула назад. Бывалый дальнобойщик Александр Стельмастер нашел тихую гавань в родительском доме и разводит молочный скот.

К герою сегодняшнего номера мы нагрянули совершенно случайно — отправившись по редакционному заданию в Рыбное, мы по «наводке» главы сельсовета как снег на голову свалились хозяину. Явно оторвали его от дел, немало удивили визитом, но встретил он нас доброжелательно и с улыбкой.

БЕНЗИН В КРОВИ.

Родители домашнего фермера,  Елизавета и Владимир Стельмастеры, лучшие годы провели в странствиях. На дворе стояли 60-е, эпоха великих советских строительств. Легкая на подъем молодая семья успела пожить везде — и в Казахстане, и на Украине, и в разных частях России.

—Родители были молодые ещё, «поймали» ту самую романтику, которая отправляла парней и девушек на стройки и освоение целины, — рассказывает наш собеседник. — Вот и носила их судьба по всем закоулкам. И мама, и отец — оба были шоферами. Да, мать 25 лет крутила баранку здесь, в колхозе, представляете? И нам с братом тоже «генетически» передалась эта тяга к машинам и дороге.

В Рыбинский сельсовет семья Стельмастеров приехала в 1968 году и бросила здесь якорь. Александр был совсем ещё мальчишкой, но он хорошо помнит тогдашний расцвет села. Женщина-водитель, кстати, в ту пору было явлением незаурядным.

— Мама была здесь в почете, — с гордостью вспоминает Александр. — Тогда всего две женщины-шофёра было на всю округу. Она у нас передовик, орденоносец, её портрет часто висел на Доске почета. Ну, а со временем годы стали брать свое, она стала часто болеть… Ведь это  тяжелая работа, мужская, а машины тогда не были такими комфортными, как сейчас.

Глава семьи, по воспоминаниям собеседника, работал на лесовозе — село постепенно обустраивалось, нужны были стройматериалы. А потом он переквалифицировался в крановщики и работал на кране до самой пенсии.

— Трудолюбивые они у меня были, — говорит Александр. — Но и здоровье свое подорвали. Папы нет уже два года, мамы — четыре.

После школы Александр Стельмастер отслужил в армии в Красноярске. Пробовал сменить сельскую умеренную жизнь на огни и суету большого города, но мегаполис оказался не по его натуре.

— Знаете, остался в Красноярске, чтобы пожить в городе чисто для галочки, — рассказывает фермер-любитель. — Но вся эта постоянная суета не для меня. А тут, приезжая к родителям в Рыбное, увидел, что деревня потихоньку развивается. Нравилось мне, что в селе всегда было уважение к работящему человеку.

В общем, молодой человек, вернувшись в ставшее родным село, продолжил трудовую династию родителей, сев за баранку колхозного автомобиля. А спустя какое-то время снова сделал попытку уехать из Рыбного и осесть в большом городе:

— В 82-м году я женился, и мы приняли решение переехать в Барнаул, посчитали, что там больше возможности для молодой семьи. На шесть лет меня хватило. Потянуло назад. Не помогло даже то, что и там нашел любимую свою работу — шофёра.

«ЕВРОТРЕК».

На рубеже лихих 90-х и неопределённых «нулевых» колхоз начал разваливаться. Пришлось думать о хлебе насущном. Вслед за другими односельчанами он начал ездить на Север вахтой — просто чтобы было чем семью прокормить.

— Только здоровье там оставил, — сокрушается Александр. — Все грезили тогда Севером, считали его чуть ли не «Клондайком». А на самом деле были только тяжелый труд, полный отрыв от семьи и не такие уж и большие деньги. Ездили-то только потому, что в селе вообще работы не стало. Работал я в «ЮКОСе», помните такую скандально известную компанию? Работал там дальнобойщиком. Когда «ЮКОС» развалился, ушел в частную компанию и возил материалы на нефтяные месторождения. Что я могу рассказать про те годы работы на вахте — болота кругом, местами можно передвигаться только зимниками (дорога, эксплуатация которых возможна только в условиях зимы, прим. автора). Ушел в рейс — и на оказываешься посреди безлюдных болот. Но мне нравилась эта суровая романтика.

Александр бросил северную вахту, но тут же понял — не может сидеть без дела, не может без баранки верного грузовика. Приятель позвал в Новосибирск, в транспортную компанию, отправляющую грузы на дальние расстояния.

— Тот знакомый уже давно работал дальнобойщиком, по Европе ездил — так мы называем все рейсы за Урал, в европейскую часть России. Съездил с ним в рейс на пробу, и мне очень  понравилось. Как вам объяснить, моё это — долгая дорога в машине. Но одно дело, когда нравится, другое — могу ли я себе это позволить. Мне уже пятьдесят тогда стукнуло, и романтика дороги уже была не по возрасту. А тут однажды случилась такая ситуация — один дружок мой и напарник в рейсе умер. Инсульт. Это стало для меня тревожным звоночком — работа дальнобойщика связана с постоянным напряжением, это сон урывками, духота и жара, переживания за груз. Решил не искушать судьбу и ушёл. Не жалею не капли, что поработал в дальнобое — повидал Россию от Дальнего Востока до Северного Кавказа.

Вернувшись в Рыбное, Александр понял, что путь на «большую дорогу» ему уже заказан. Деятельная натура заставила шевелиться мозг — чем заняться, как заработать деньги для семьи. Ответ пришел сам по себе — чем ещё заниматься в селе, кроме сельского хозяйства? Так водитель-дальнобойщик в одночасье превратился в фермера-любителя.

ГУСИ-ЛЕБЕДИ.

Но не в одночасье, конечно. Сначала нужно было сформировать идею, затем найти капитал под её реализацию.

— Опыт ведения сельского хозяйства у меня кое-какой уже был, — рассказывает Александр. —  У меня родители большую часть жизни здесь, в Рыбном прожили. Вот этот дом, во дворе которого мы сейчас стоим, принадлежал родителям. Декоративный виноград, который так густо уже разросся, мама садила… Свой дом я продал и сюда переехал, и как-то сразу пришла мысль, что надо начать разводить живность. Так я решил вплотную заняться собственным домашним подворьем.

Сначала Александр начал разводить гусей. Купил триста птенцов, вырастил, получил от них немалый приплод. В общем, внушительная стая в несколько сотен пернатых.  Увлекло.

— Тут недалеко озеро, ну, оно уже больше болото, чем озеро, — говорит Александр. — Пару раз туда стаю сводил, а потом они сами научились — с утра уйдут, к вечеру самостоятельно вернутся. Знаете, как интересно было наблюдать за гусями — у них же свой социум, они как-то друг с другом общаются. Они, как люди, разговаривают между собой, просто мы их языка не понимаем. Можно было бесконечно долго наблюдать за их коллективным поведением, за какими-то индивидуальными особенностями характера.

Но гусиное дело не заладилось. По словам фермера-любителя, проблемы были связаны со сбытом, не удалось найти нормального и постоянного рынка для реализации.

— Сама по себе гусятина дороговата, в сравнении с другим мясом птицы, плюс для нас это не самая ходовая пища в рационе, — говорить несостоявшийся птицевод. — Стоять самому на рынке торговать — нет ни времени, ни резона. Сильно подорожало зерно, и кормить птицу стало накладно. Себестоимость выросла, а продаж толком нет. В какой-то год стая съела пятнадцать тонн зерна, а это как раз в засуху, корма «золотые» были… Поискал сбыт через рестораторов, но тоже не получилось. И в итоге часть продал, часть раздал, и решил гусями больше не заниматься. Едва окупилось то, что я вложил.

В какой-то момент он понял, что получать в личном подсобном хозяйстве молоко эффективнее. Тем более, что пара коров всегда в хозяйстве имелась. С 2013 года начал постепенно увеличивать поголовье, и «в пике» домашнее стадо насчитывало восемнадцать голов.

— Дойных было девять-десять, плюс телята и быки, — прикидывает Александр. — Но потом пришел к выводу, что лучше меньше да лучше, и чуть-чуть стадо сократил. Много телят нецелесообразно держать, поэтому часть продаю. Теленку самому много молока надо, в сутки он выпивает около десяти литров.

ЗА СЕМЬЮ И ДВОР

Александр Стельмастер организовал для нас небольшую экскурсию. Небывало чистый сарай, перестроенный под коровник, под ногами озабоченно мечутся с десяток кур.

— Это так, чтобы всегда свежие яйца дома были, — поясняет хозяин. — Всем хозяйством занимаемся вместе с женой. Да ещё внук на лето приезжает и помогает, нравится ему здесь.

— Роды у коровы сами принимали? — почему-то именно этот вопрос пришел в мою абсолютно городскую голову.

— Ну а как… Конечно. Первый раз ещё когда пацаном был и с родителями жил. Это не то, чтобы трудно, корова сама в состоянии разродиться, но иногда помочь ей надо. Нынче у коровы одной двойня была. Первой телочка вышла, нормально всё обошлось, почти без моей помощи. Корова начала её облизывать, а я роженицу осмотрел — и второй плод не заметил. Не сталкивался я ещё ни разу с двойней. А теленочек потом неправильно пошёл, коленками упёрся и застрял. Не выжил.

— Жалко было?

— Всегда жалко. Это же живые существа. И корова — она всё понимает.

Выходим через сарай на залитый солнцем задний двор, и Александр переводит разговор в практическое русло:

— Хорошо, что сейчас цена нормальная на молоко, и держится в одной поре — 20 рублей за литр. Хотелось бы больше, конечно, но раньше вообще занижали ниже некуда. Может, сейчас, когда у нас в стране из-за санкций импортозамещение, продукция будет больше продаваться. Самому продавать молоко тяжело — конкуренции много. На рынок ездить и стоять целый день не могу — дома работы навалом. Основную часть сдаем перекупщикам. Недавно задумался о том, что почему-то в селах сейчас мало коров держать стали… Работать, что ли, не хотят?

— Вы только молоком занимаетесь?

— Да.  Хотел когда-то развести «ангусов» (абердин-ангусская порода, — прим. автора). Это такие безрогие коренастые и массивные животные, очень красивые. И дают мраморное мясо. Но, во-первых, телята дорогие, во-вторых, заниматься в этом случае надо именно по мясному направлению. Совмещать и то, и другое тяжело. Пробовал нанять человека, но как-то не заладилось — я постоянно что-то за ним доделывал, переделывал. Трудно найти хорошего работника в селе, не знаю, почему так. Люди перестали ценить труд…  А работать с животными надо только в том случае, если ты любишь это дело.

— Вы любите?

— Конечно, мне всё это нравится. Хотя и подумываю о том, что скоро надо будет с поголовьем расстаться. Уже тяжеловато справляться.

МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ ЛЮБИТ БОДАТЬСЯ.

А справляться семье Стельмастеров есть с чем — задний двор упирается во внушительный огород, засеянный всяким разным необходимым и при этом очень ухоженный. Недалеко, в пределах ограды, привязан бычок, с любопытством нас разглядывающий.

— Его зовут Мальчик, — улыбается наш гид, гладя бычка по холке. — Маленький, но очень своенравный. Любит бодаться.

В подтверждение этих слов бык по кличке Мальчик начал забавно клонить пока ещё безрогую голову, наводя прицел на моё колено. Но передумал и ткнул лбом в более привычную ногу хозяина.

— Молодые бычки и телята у меня, в основном здесь, во дворе, — говорит фермер-любитель. — Коров раньше сдавал в общее стадо, но это приносило больше проблем, чем пользы. Их много было, и всех надо вечером встретить и привести. Кроме того, если стадо гонят на слишком большое расстояние, корова теряет молоко. В итоге я нашел выход из ситуации. Договорился с сельсоветом и обнес территорию вокруг участка «электропастухом». Коровы теперь на выпасе и совсем рядом. Попутно я решил другую проблему. Мой дом, как вы видите, на краю села, и раньше земля в сторону Самарского сплошь зарастала бурьяном. Весной это был пожароопасный сухостой. А теперь вокруг всё чисто и аккуратно.

— Ну, и проблему с кормами решить удалось крайне деликатно и эффективно. Они сейчас в цене.

— Да, я кошу сам, но и покупать тоже приходится. Взял себе в помощники вот этого муравья-работягу.

Это он показывает на мини-трактор, выпущенный с конвейера ещё во времена царя Гороха.

— Старенький, но на ходу, — с некоей гордостью похлопывает Александр по выцветшему кузову.  — Сам его пересобрал, потом приделал к нему новенький погрузчик вместо кузова. И вот у меня помощник по сенозаготовке.

Животноводческую науку, по словам фермера-любителя, он осваивал самостоятельно. Говорит, мол, нельзя большую часть жизни прожить в селе и в самых простых вещах не разбираться:

— Как я уже говорил, родители всегда держали коров, поэтому с детских лет имею общее представление. Доить умею вручную, и сейчас иногда приходится это делать самому. Конечно, иногда черпаю интересную и полезную информацию в Интернете, но основной мой опыт — из реальной жизни.

НОСТАЛЬГИЯ.

Мы потихоньку обошли все владения семьи Стельмастер: по ухоженному огороду, вдоль аккуратного забора, мимо стога сена…

— Не скучаете по дороге?

— Иногда очень сильно «накатывает» какая-то необъяснимая тоска, ностальгия…  Иногда даже снится, как еду за рулем фуры по трассе. А ведь уже двенадцать лет, как не работаю шофёром. Бывает, во сне еду в рейс куда-нибудь, вижу старых друзей, места, где когда-то бывал. А недавно меня снова звали знакомые работать дальнобойщиком, но я отказался. Здоровье уже не то — и укачивает, и в сон клонит. Знаете, выручает личный автомобиль, хоть это и легковушка. В течение дня постоянно по делам мотаешься «на колесах». Ну и на самом деле некогда особо скучать или хандрить — работы по хозяйству много. Некогда унывать.

Максим ПАНКОВ.

Фото Александра ЖДАНОВА.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

 

 

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Please enter your comment!
Please enter your name here