Недавно в центральной библиотеке открылась выставка начинающей художницы и педагога Каменской детской школы искусств Ангелины Тонкошкуровой, получившая краткое, но емкое название «Живопись души». Здесь представлены тринадцать картин, большая часть которых написана в течение этого года. За довольно высокой продуктивностью кроется постоянная борьба творческого человека в попытке увидеть и зафиксировать сложное, почти эфемерное понятие красоты.

Ангелина, будучи ещё в начале пути состоявшегося живописца, рассказала нашему корреспонденту о всех шагах, которые привели её к дебютной персональной выставке.

ОТ ТВОРЧЕСТВА НЕ УБЕЖИШЬ

— Добрый день, Ангелина. Как правило, творческие личности проявляют свои способности ещё в детстве. С чего это началось? Полагаю, где-то на самом старте были изрисованные маминой помадой обои?

— К счастью, обошлось. Началось с того, что родители, гадая, как меня занять, вручили альбом с карандашами и сказали: «Рисуй!». Мне тогда года два было. И с тех пор с этим альбомом я была постоянно — дома, в машине у родителей в какой-то поездке. Рисовала, конечно, как и все обычные дети — всякие каракули. Потом были книжки-раскраски, перерисовки через копирку — обычное детское хобби. А именно рисовать я начала в более осознанном возрасте, классе в третьем или четвертом. Учитель изо обратил на меня внимание и посоветовал идти в художественную школу.

— Помню себя в том возрасте — мне было лень заниматься ещё где-то, кроме школы, да и сама алмьа матер бросала достаточно серьезный вызов воле. У вас бывали такие моменты, когда шли на занятия в художественную школу через не хочу?

— Первые три года нет, училась с удовольствием. Потом, когда начался подростковый возраст, стало труднее себя мобилизовать. С одной стороны, хотелось самовыражения через творчество, а с другой, некоторые вещи начинали казаться рутиной. И даже сейчас, когда я смотрю на детей глазами педагога, замечаю, что они явно не ожидали предстоящей долгой и кропотливой работа. Ведь это именно учеба, а не просто кружок по интересам. И да, сознаюсь, что в подростковом возрасте начала пропускать занятия. Если бы не родители, наверное, не закончила бы.

— Был с их стороны лёгкий нажим?

— Да, и я думаю, что он просто необходим для любого человека в переходном возрасте. Сам подросток, без участия взрослых, может принять решение далеко не на пользу самому себе. И я не знаю, как бы сложилась моя жизнь, если родители пустили тогда всё на самотек. Наверное, рисовала бы, как и раньше — в альбоме. Кстати, после школы искусств я поступила в Каменский педколледж и какое-то время даже не рисовала для себя. Но в итоге природа взяла своё.

ПЕРВЫЕ ШАГИ

— Ну и заложенная в художественной школе база тоже сыграла свою роль?

— Конечно. Мой педагог Владимир Иосифович Шерстюк — человек старой закалки. Во времена его молодости к образованию, даже дополнительному, относились очень серьезно. Та база, которую, он заложил, повлияла на всю мою дальнейшую жизнь.

— После художественной школы вы где-то обучались изобразительному искусству?

— Я и в педколледже им занималась. Училась на отделении младших классов, но защищала диплом именно по преподаванию изобразительного искусства в школе. То есть там я получила ещё и подготовку художника-педагога. А после заочно училась в институте искусств в НГПУ.

— Почему вы из всех направлений изобразительного искусства вы выбрали именно живопись, причем академическую? Мне кажется, она сложнее и, чего уж греха таить, менее популярна в наши дни.

— Если художник в полной мере освоит живопись академической школы, то ему будет подвластно всё. А ещё это дело вкуса — кому-то нравится декоративно-прикладное искусство, кому-то дизайн, кто-то нашел и раскрыл себя в графике, скульптуре. Для меня притяжением стала живописи. Именно ей я занимаюсь для души. Хотя какое-то время увлекалась и графикой.

— Когда вы поняли для себя, что уже можно брать холст, масло, кисть и начинать творить?

— Не так давно, может, около года назад. Конечно, я всегда понимала, что сначала нужно получить определенную профессиональную подготовку, чтобы выполнить работу, которую можно назвать законченной картиной. И при этом осознаю, что человек учится всю жизнь. И что очень сложно провести грань, после которой картину можно назвать завершенной. Поворотным моментом стало понимание, что вот сейчас я уже могу и написать с натуры, и воплотить образы из головы.

— Насчет законченности работы — легко ли поставить точку? Сам Репин испытывал с этим затруднения. Знаете же историю про то, как он приходил в Третьяковскую галерею с кистями и маслом и дописывал собственные работы. Сейчас мы сидим рядом с вашими картинами, которые уже вывешены на суд зрителя. Не возникает ли желание что-нибудь подправить?

— Оно всегда есть. Я в изобразительном искусстве довольно предвзята и требовательна к самой себе. Никогда не покидает желание что-то подправить, добавить, и здесь иногда приходится приложить усилие воли. Это не столько перфекционизм и борьба с ним. Иногда я осознаю, что могу и лучше, но в душе чувствую — стоит оставить работу в этюдном исполнении и остановиться.

— Внутреннее чутьё или уже профессиональный анализ?

— Думаю, и то, и другое. Всё зависит от того, какая изначально поставлена задача. Если пишешь с натуры, то есть гораздо больше нюансов, которые следует отобразить — начиная от погоды и настроения, которое она вызывает. На такие нюансы уходит не одна неделя.

ДОРОГО ДЛЯ КАРМАНА, ДРАГОЦЕННО ДЛЯ ДУШИ

— Есть такая шутка юмора: отдайте ребенка в художку, и у него никогда не будет денег на наркотики и прочую дурь. Я так понимаю, писать маслом — дорогое удовольствие?

— Очень дорогое. Художники — народ бедный. Может, мы и не горим желанием быть голодными, но масляные краски действительно стоят безумно дорого. Но на материалы я никогда не жалею деньги. Вполне могу отдать последние копейки за холст, краски, кисти.

— Сколько ушло красок на эту выставку?

— Примерно пять пачек темперы.

— Вот что ещё интересно, вы говорили, что пишете и с натуры, и на основе воображения. Как вы выбираете источник для будущей работы?

— Можно сказать, по мере поступления. Либо я что-то увидела и захотела написать, либо просто приснился некий образ, который запал в душу

— Кто вас вдохновляет как живописца? Вижу много аллюзий к Айвазовскому, например.

— Да, наверное, он всегда был в моем творчестве ориентиром, хотя раньше морской темы не касалась.

— Ну, у Айвазовского есть и «сухопутные» картины, просто они менее известны.

— Тем не менее, с начала прошлого года меня заинтересовали морские пейзажи. Несколько вы можете увидеть сейчас на выставке.

— «Ведь на небе только и разговоров, что о море…». Вы меньше чем за год написали 13 картин, выставленные сегодня в галерее библиотеки. Получается, примерно месяц на картину?

— По-разному получается, в зависимости от сложности работы. При этом размер картины не связан с тем, сколько времени и труда уйдёт.  Есть небольшим картины, над которыми я работала дольше, чем, скажем, над морским пейзажем с кораблем. Например, я довольно долго ходила вокруг работы «Просторы Казахстана», которая написана под впечатлениями от поездки в эту страну, но не потому, что она одна из самых больших по размеру. Просто было много идей. Чтобы их реализовать, нужен особый настрой. А это уже дело случая.

— Вы не только художник, но и педагог. Вы пришли работать в Детскую школу искусств после окончания НГПУ?

— Нет, в университете я училась, совмещая преподавательскую деятельность и учебу. В художественную школу — это было ещё до объединения учреждений в единую ДШИ — я пришла после Каменского педагогического колледжа. И так получилось, что выпуск моего первого класса в ДШИ совпал с моим выпуском из НГПУ.

— Что сложнее для вас — самому учиться живописи или преподавать искусство племени младому?

— Главное для педагога, я считаю, понять, что нельзя навязывать своё видение другому, даже если это ребенок, который только начал учиться рисовать. Конечно, закладывается определенная классическая база, нарабатываются чисто механические навыки, но ребенок — уже индивидуальность, и это нужно брать в расчет. И определенные склонности проявляются уже в детстве. Если я вижу, что ученик больше талантов проявляет в графике, я больший акцент сделаю на ней. И наоборот. А вообще, учиться искусству и учиться учить искусству — это разные области знания. Опять же, дети разные, мотивация у них иногда отличается как небо и земля. Особенно трудно на первых порах с ребятами, которых привели родители без особого учета их воли. Бывает, что первые три года ребенок совершенно не раскрывается, а в последнем классе начинает выдавать что-то удивительное. Как видите, труд педагога многогранен. Повторю мысль — здесь очень важен индивидуальный подход. А ещё мне помогает то, что я прекрасно помню себя в их возрасте в этих же стенах.

— Что бы вы хотели сказать подрастающему поколению?

— Если вы чувствуете тягу к творчеству — будь то изобразительное искусство, музыка или танец, этим нужно заниматься. В итоге можно сильно пожалеть, что талант оказался зарытым в землю.

1 of 5

Максим ПАНКОВ. Фото Константина ЗЯТЬКОВА.