Когда в центральной части города начали строить здание горкома партии, в кабинете Давида Горта раздался телефонный звонок. На другом конце провода — голос Евгения Парфенова, первого секретаря Каменского горкома КПСС. Да так он обратился к талантливому инженеру, как родная мать никогда не обращалась: «Давидушка, утонули мы! Что делать?». Важная стройка встала колом. Как только бригада начала углубляться в почву, выступила вода — бич каменского грунта.
Давид Давидович не растерялся. Он знал, как бороться с влагой, которая буквально пронизывает почву. Посоветовал первому секретарю пробурить ямы через каждые три метра, спустить туда арматурный каркас, да жесткий бетон сверху, который всю воду выдавит. Потом ростверк и блоки.
Парфенов ухватился за его идею и в проектный институт помчался. За рационализаторское предложение первый секретарь премию в 600 рублей получил.
«Хоть бы спасибо сказал» — улыбается Давид Горт, — помню, как в последние годы жизни Евгений Ерофеевич нашёл где-то мой домашний телефон и чуть ли не каждую неделю звонил, хвалил, вспоминал, что я один такой – четыре школы в городе поставил, а сколько домов. Потом его не стало.
Парфенов — дитя эпохи. Как у руководителя было у него и хорошее, было и плохое. Много людей зря обижал, сажал многих, выгонял. Как все коммунисты, палачествовал».
Сейчас Давиду Горту 87 лет. Он помнит все, ведь вместе со своими предками довелось ему пережить несколько эпох, начиная с Великой Отечественной войны, которая выпала на его детство. А не так давно пришлось бежать из Украины в родной город через Кишенев и Стамбул. Поддался на уговоры на пенсии переехать в Незалежную. Долго там не продержался, миграционные службы стали прикрывать, гнать из страны российские банки, оставив его с супругой без пенсии, без средств к существованию. Хоть и окольными путями, но удалось вернуться на Родину.
Он уверен, что под Камнем-на-Оби расположено древнее море, именно поэтому при строительстве здесь требуется специальный бетон. А еще помнит, как спорил с власть имущими во время строительства городской канализации на улице Гагарина. Здесь по обе стороны улицы планировали возвести девятиэтажные дома, сады и парки разбить.
«Дурить не надо, никаких девятиэтажек здесь не будет, не нужно настолько углублять трубы! — спорил он с высоким начальством, — Каменский район — это сельскохозяйственный район. Промышленности никакой, золота нет, нефти нет, газа нет, поэтому город будет в одной поре. Зачем сейчас проделывать дорогостоящий мартышкин труд».
Сдались партийные деятели, а Горт оказался прав. Впрочем, как и всегда, ведь лучше него мало кто разбирался в строительном деле.
СЛОМАННЫЕ ЖИЗНИ
Мама рассказывала потом, что, когда ему было 2,5 года, к одному из сел Красноярского края, куда была ранее сослана его семья, подогнали тяжелый железнодорожный состав. В это время началась Великая Отечественная война, и его вместе с другими русскими немцами погрузили в «телячьи» вагоны. В несколько ярусов в темном пространстве располагались полки, на которых всю дорогу ютились люди.
Состав прибыл в Барнаул. Там немцев посадили на пароход и отправили в Камень-на-Оби.
«Так вышло, что в Каменском районе почти все немцы из одной деревни под названием Розендам Гнадельфлюрского района – сосланные в Сибирь, — вспоминает Давид Горт, — в Камне нас расселяли по семьям — четыре семьи в Столбово, четыре в Аллак, четыре в Луговое, Рыбное, Корнилово, Поперечное и т.д. Всех разбросали по селам, но большая часть осталась в городе.
Мы поселились в одном из бараков в селе Луговом.
Кстати, селу Луговому дали название только в 1957 году, до этого населенный пункт назывался «совхоз N 51».
Плотниковцы в свое время на бугре бахчи устроили, выращивали арбузы — это место называли Блошинной горой. В 1929-м году коммунисты организовали здесь совхоз. Раскулаченные дома свозили и ставили пятистенники. В основном же Луговое состояло из саманных построек – глина, солома, вода.
«Что мне запомнилось из детства, так это то, как папины однокурсники по учебе, встречая меня на улице, потрепят за плечо, приобнимут и отворачиваются, пряча накатившие слезы, — вспоминает собеседник, — однокурсником отца был главврач Каменской больницы Мартенс Якоб Иванович, горком не отдал его в трудармию, потому что врачи нужны были. Позже он стал профессором, доктором медицинских наук, преподавал в медицинском университете Барнаула.
Еще один однокурсник – главный агроном совхоза Мюллер. Позже он заработал орден Ленина и ему подарили ИЖ-49 после войны. Он насадил «Сталинские лесополосы». Это часть «Сталинского плана преобразования природы». Цель плана — предотвращение засух, песчаных и пыльных бурь. Урожаи собирал агроном шибко хорошие, грамотный был.
А почему плакали они, завидев меня – потому что был я безотцовщиной. Мой папа Горт Давид Карлович окончил Энгельский пединститут, был историком,географом. После окончания ВУЗа его направили учительствовать в деревню Розендам. Там тогда находился крупный совхоз «Спартак», где он и работал до репрессий.
Служил в свое время в Нижнем Тагиле, был капитаном Советской Армии. Когда сюда пригнали, начали всех немцев — мужиков забирать в трудармию, он ходил в военкомат, уверял, что он советский офицер, коммунист, на фронте хочет воевать. Не взяли. В горком ходил, просился на войну — тоже отказали. Отправили в глухую тайгу Красноярского края, от Дивногорска 200 километров. Добраться туда можно было только по «зимнику». Там он и остался навсегда в свои 33 года. Оттуда почти никто не вернулся. Уже взрослым я ездил туда, искал его могилу.
Мать по ночам тоже часто вызывали на допросы. Она брала троих детей и шла. Пришла бы без детей, сразу бы арестовали, а нас по детдомам.
Что я еще запомнил из своего детства, так это то, что меня обзывали фашистом, Гитлером, Геббельсом. Я же вырос в войну. Когда она закончилась, мне было всего 7 лет».
Знает Горт хорошо и историю эмиграции своих предков в СССР.
Когда Гитлер начал коммунистов «гонять» в 1930-м году, его семья стала политическими эмигрантами. Мать рассказывала, что пароход немецких коммунистов прибыл в Ленинград, на борту были социалисты и из Нидерландов, Франции, Дании, Бельгии.
Встретили их торжественно, играл духовой оркестр, повсюду цветы, в порту речи двигали, ведь прибыли товарищи из других стран. Деды Горта осели в Саратове.
А по материнской линии бабушка Вайхель Амалия Петровна и вовсе активной коммунисткой в Германии была. Жила они в Гамбурге в районе порта на реке Эльбе. Вступила в коммунистическую партию и работала в ней одним из секретарей Эрнста Тельмана, вождя немецких коммунистов.
Не думали тогда его предки, что в стране Советов выжить удастся не всем.
Ребенком он не особо задумывался над этим, а когда подошло время выбирать профессию, мечта позвала его в исследователи. Тогда ребята через одного мечтали стать геологами, начитавшись Арсеньева.
Подавали документы вчетвером с друзьями.
«У всех документы приняли, а мне приходит ответ, что прием абитуриентов закончен, — говорит Давид Давидович, — на следующий год давай поступать в Семипалатинский топографический техникум. Опять подаем документы вчетвером: Леонов, Понамарев, Дубовик. Толя Дубовик, кстати, потом на Кубе работал геодезистом, Леоновы, два брата, работали в Средней Азии топографами. Ребят приняли, а мне снова пришел ответ, что прием абитуриентов закончен.
Оказалось, что немца нельзя брать в геологоразведку. Топография — государственная тайна. Вот на стройку – пожалуйста.
Закончил он Барнаульский строительный техникум.
Кстати, не избаловала судьба и его супругу, с которой они вместе уже 62 года.
Воспитанница детского дома из блокадного Ленинграда. Она не знает своего имени. В документах лишь было написано: «место рождения Ленинград. Родители неизвестны».
Как начала себя помнить, вокруг всегда были люди в белых халатах. Из блокадного города ее вывезли грудным ребенком, и до шести лет она в больнице росла. Как пришло время идти в школу, в детдом определили. Фамилию в детдоме дали Петрова, как тогда было популярно — Иванов, Петров, Сидоров. Чтобы установить возраст, таких детей возили по больницам, зубы и подмышки смотрели — соотносили с физиологическим возрастом.
С Давидом они познакомились в Барнауле, учились в десятом классе вечерней школы, за одной партой сидели.
СПЕЦИАЛИСТ ПО ОСВОЕНИЮ БОЛОТ
«Камень на скале стоит, вот почему у нас несколько каменных карьеров, — уверен опытный строитель, — есть теория, что под громадной плитой, на которой располагается город, тоже находится вода . Под нами море – это объясняет, почему вода в нашем грунте щелочно-агрессивная.
Во время многочисленных строек мне специально закладывали во все сметы и проекты сульфатостойкий цемент, потому что вода, что под нами, разъедает бетон. Я за все свои 50 лет работы получил только один вагон сульфатостойкого цемента из Челябинска. Строили на обычном цементе, но все обрабатывали битумом. Битум химически неактивен, его ничто не берет. Битумом обмазывали сваи и блоки».
Передвижная механизированная колонна 32 – его первое место работы. Работая там, закладывал в Крутишке школу на 640 мест.
Затем отправили в Волчную — Бурлу мастером. Там строилась электростанция на три дизеля и кинотеатр на 400 мест. Тогда в каждом селе для обеспечения электричеством приходилось возводить электростанции, а кинотеатры в те годы строились по одному проекту. И в Камне такой был – тот, что в микрорайоне Юность.
Коровники, свинарники, клубы, детские сады, зерносклад, мастерские, фермы – что только ни построил Горт во времена строительного бума в Советском Союзе. От природы технарь, он хорошо писал наряды, как положено, по нормативам, по книгам, с коэффициентами раскладывал. Умел с точностью выполнить всю проектно-сметную документацию и с первого взгляда найти «косяки» в строительстве. Наверное, поэтому его сразу приглядел Парфенов и позже назначил руководить ПМК НСУ-37. Эта строительная организация возводила в Камне-на-Оби мясокомбинат, водозабор, водовод, длинной 10 километров с водозабора до мясокомбината тянула канализацию по Ленина и по берегу Оби. И когда Горт возглавил ПМК, в городе здания начали расти как грибы, опережая все сроки.
Среди его первых работ в этой должности – коровник на 200 голов, Главпочтамт, что до сих пор стоит в центре Камня. Затем школа N 4, многоквартирные дома на улице Пушкина, сельхозтехникум — типовая школа на 960 учащихся. К ней пристроили гаражи и общежития, столовую на 200 посадочных мест, мастерские, педагогический колледж — тоже дело его рук.
Одна из удивительных его построек – многоквартирный «дом с оленем», который возведен в буквальном смысле слова на болоте. Прежде чем производить какие либо работы, здесь в течение нескольких дней из вырытых траншей насосами откачивали воду. Однако в подвалах этого дома сухо до сих пор благодаря инженерному решению. Под пятиэтажкой он установил иглофильтры, чем обеспечил водопонижение.
В свое время в городе его называли специалистом по освоению болот. Не мудрено – грунт в Камне обводненный, болотистый, а он умудрялся строить так, что никакая вода его строения подточить не может.
«Я полгорода изрыл, всю геологию Камня знаю, — утверждает Давид Давидович, — прокладывал городскую канализацию, проходя через весь населенный пункт. Глину рыли, скалу приходилось взрывать, а там, где скала, там всегда воды много».
Впрочем, работать ему пришлось в непростые времена, и частенько из-за своих инженерных решений он попадал под удар от партийного руководства. Зато люди благодарят его до сих пор. Так произошло, к примеру, с жильцами многоквартирных домов по улицам Томской и Красноармейской, уровень которых при строительстве он значительно поднял за счет завезенного грунта, достигающего толщиной метра. Правда, потом и дороги вокруг пришлось поднимать, что городское руководство не обрадовало. Бывали случаи, когда руководители не слушали опытного строителя. Последствия аукаются до сих пор — так произошло со школой № 1.
ЧЕРЕПА, КОСТИ, ГНОМЫ, ПРОКУРАТУРА
Строительство первой школы было завершено за полтора года. И почти сразу после ввода в эксплуатацию, ее подвал заполнился водами. В современные дни принято во всем винить «грунтовку» — мол это она топит микрорайон Старинку. Вот только у строителя, возводившего это здание, есть совсем иное объяснение.
«Там никакого болота нет, — говорит он, — если бы там была вода, школа бы давно рухнула, упала. Вода размочила бы весь фундамент.
Кстати, когда я учился, у меня по геодезии всегда только «пятерки» были. Я хорошо пользуюсь теодолитом, нивелиром, нониусом — все знаю наизусть по сей день.
Я сам без разговоров по геодезическим отметками «садил» различные здания. И со школой N 1 так же произошло — я сам за геодезиста был. Камыши выкашивал специально, чтобы отметки сделать.
Школа эта стоит на прекрасном грунте, на колоннах. Глина здесь не поддаётся размыванию водой. Она цветная. Когда я ее копал, говорил, что здесь надо было не школу ставить, а красильный завод. Глина в этом месте синяя, зеленая, розовая, коричневая — вся цветная. Если ты вымажешься ей, то водой ее не смоешь. Она не размывается, приходится очищать. Вот такая там глина.
Кладбище, рядом с которым построена школа, помню как сегодня. Там стояли мраморные памятники со славянскими надписями вязью. Я все его обходил еще до строительства. Сама школа на кладбище не стоит. Лишь когда стали стадион нарезать, черепа полезли и кости. Я начальство вызываю и говорю, что здесь вывоз грунта нужно прекратить и сделать прямо противоположное – грунт завести, чтобы поднять уровень школы.
Дело в том, что канализация, проходящая рядом по улице Достоевского, оказалась на метр выше, чем школа. Соответственно, естественным путем нечистоты из СОШ не могли туда стекать. Тогда решили около учебного заведения построить колодец глубиной 6 метров, два насоса туда поставили, ГНОМами называются. Стоки надо было откачивать, так как канализация не проходила по высоте. Канализационная станция была оборудована насосами с датчиками на поплавках. При включении она качала канализацию на Достоевского.
Я посмотрел проектно-смертную документацию – подписана она всеми видными деятелями Камня-на-Оби. А когда школу сдали, началось то, что я предрекал — тысяча учеников начала пользоваться водой и канализацией, плюс начали скидывать туда все что ни попадя. Первое, что произошло – сгорели насосы. Сточным водам деваться некуда, они в школу попёрли, подвал затопили. Вот откуда там вода, но природной воды там нет. По проекту подводных вод на данной территории до глубины 12 метров обнаружено не было.
В общем, убрали ГНОМы, поставили простые насосы. Началось в школе круглосуточное дежурство, чтобы включать их. Школу постоянно начало топить. Тогда пробили дырку в стене, в цоколе, канализация пошла ручьем в Суеву.
Меня в это время начали таскать в прокуратуру — нужно было найти крайнего за все это. Самое интересное, что я сразу предупреждал, что, чтобы этого избежать, нужно было при строительстве поднять школу на полтора метра. 20 тысяч кубометров грунта завезти, разровнять, и канализация бы естественным путём работала, самотёком. Не надо было строить насосную станцию.
В общем, прихожу я в прокуратуру с проектом, приношу все бумаги, где подписи всех каменских деятелей стоят, прокурор на меня смотрит большими глазами.
Я говорю: «Я выполнил всё согласно проектно-измерительной документации. Ничего не знаю». Через год они вызывают из Барнаула представителей проектного института проверить, сидит школа на месте или нет. Проверяют — школа миллиметр в миллиметр сидит на месте в плане и по высотным отметкам. «Проектники» уезжают. Через два года они снова вызывают комиссию, опять проверяют — школа на месте.
Вызывают бурильщиков, бурильщики работают, и снова им выдают справку, что уровень грунтовых вод на глубине 12 метров не обнаружен.
Крайнего найти не удалось. Это сами руководители такой ляпус допустили. Потом ко мне: «Давидович, прости, если бы подумали, если бы мы знали, мы бы нашли другое место для школы».
ГЕОЛОГИЯ И КАНАЛИЗАЦИЯ. БУДЕТ ТОЛЬКО ХУЖЕ?
Кстати, в разговоре Давид Горт подтвердил, что жители Камня-на-Оби сами топят себя, и ситуация с годами будет только усугубляться.
«История это старая. Когда начали строить Кулацкий поселок, я сразу сказал замглавы администрации города, что водопровод туда провели, а канализацию нет. Итог – микрорайон будет утоплен, — рассуждает строитель, — тогда на меня местные чиновники жаловались, что «выпрягся», много знаю да советов много раздаю. Тем временем на Кулацком начались поливы огородов, наполнение септиков, в огородах снегозадержание. Через какое-то время весной у всех поплыли ямки вместе с заготовками на зиму, полы поплыли. И все замолчали вдруг. Вспомнили слова Горта.
Потом бах! Начинают Зелёный клин строить. История повторяется. Я опять прямо говорю замглаве: «Вы утопите микрорайон Зеленого клина». Средств нет канализацию построить, но водопровод всем провели. Все строят выгреба, а септик куда идет? Под дома, в огороды. При этом вода абсолютно не впитывается из-за плотнейшей глины, залегающей под землей.
В итоге так и произошло, утопили весь город — сейчас у всех водопровод и ни у кого канализации нет. Давайте посчитаем, сколько уходит литров населению с водозабора и сколько потом приходит на очистные сооружения. Ужаснетесь от разницы. И вся эта разница остается в городе, в почве, которая не впитывает воду, потому что под нами глина и скала. Вся вода, которую качают уже 50 лет,под городом. Вот он и поплыл.
Рассказал Горт, как раньше в центре Камня функционировала дренажная система водоотведения грунтовых вод. От аптеки «Галатея» в земле шли деревянные трубы. Они представляли из себя распиленные напополам брёвна с очищенной сердцевиной — их скрепляли железными хомутами, а с боков дырки просверливали. Эти трубы были проложены до Оби. Таким образом, вся грунтовая вода уходила в реку. Потом всё это перекопали при строительстве пятиэтажки на набережной. Где сейчас эта вода, не трудно догадаться. По весне и во время дождей в сердце города можно плавать только на лодке, вода никуда не уходит, да и уходить ей некуда.
Снова прав был Горт, предупреждая о последствиях строителей, решивших закопать дренаж.
ГДЕ ЖИВЕТ ГОРТ
Сейчас Давид Горт вместе с супругой живет в многоквартирном доме рядом с педагогическим колледжем. Так сложилось, что строилось это здание как столовая для студентов на 200 посадочных мест. Позже государство стройку приостановило, а дом отдали под квартиры учителям. Из своих окон он видит огромные бетонные колонны – устанавливал их он под будущий спортзал, актовый зал, здесь же должны были кино крутить, а студенты выступать на большой сцене. Не достроили ни то, ни другое, а мощные колонны так и стоят.
Отошел от строительных дел он на 76 году жизни, но помнит все до мельчайших подробностей: свое детство в Луговом, частые разговоры с Парфеновым, всех мастеров и прорабов, трудившихся под его началом.
Вот Генка Тюменцев, возглавлявший ПМК до него, хорошим мужиком был, Есенина любил цитировать. Да только в убытки предприятие вогнал, не его это было. Ничего, Горт все исправил. Помнит, как в подчинение ему 32 «химика» дали, отбывающих наказание. С ним общежитие строил на Карла Маркса. Ох, и намучился с этими хулиганами, зато и с хорошими ребами познакомился, которых до сих пор вспоминает. Помнит свои споры с партийным руководством, в которых он отстаивал инженерные решения, от которых зависела судьба проекта.
Его называли специалистом по освоению болот, и он оправдывает это звание. На одном из самых непригодных для строительства грунте он возводил дома, школы, училища, фермы, конторы, магазины, роддом – все проекты, воплощенные с точными расчетами Горта будут стоят не одно десятилетие и будут стоять дальше. Практически весь Камень, каким мы его знаем, – дело жизни строителя, русского немца, чьей малой родиной стала глинясто-скальная земля провинциального Камня- на-Оби.
Теперь и мы знаем, кто строил наш город.
Юлия РАССКАЗОВА. Фото автора и Константина ЗЯТЬКОВА.
