Высылайте ваши работы на редакционный e-mail izvestiya.gazeta@mail.ru или вотсап (8-999-400-16-70), комментируйте, рецензируйте. Литературный салон «У камина…» проектировался как клуб по интересам. Ждем вашего отклика.
От автора: Один уже далеко не молодой мужчина из категории тех, которых обычно с теплотой в голосе представляют так: «мой давний, добрый знакомый…» поведал мне довольно занимательную, если не сказать – странную – историю, которая недавно произошла в его семье. С его согласия пересказываю ее вам, уважаемые читатели.
«Мы со своей женой – Анной Ивановной прожили вместе в счастливом супружестве более чем полвека. Я любил ее и гордился тем, что судьба послала мне такую женщину: и красавица-то она была у меня на зависть другим, и хозяйка отличная, и мать замечательная, и на производстве ее ценили и уважали. Когда жестокая болезнь подкралась к ней, мы еще надеялись, что все обойдется, и вместе, сообща, мы все-таки сумеем победить тяжелый недуг. Я собирал нужные лекарственные травы, супруга готовила из них для себя всевозможные целебные снадобья, помимо проверенных веками рецептов наших дедов и прадедов доверяла также и инновационным изобретениям в области медицины – выписывала или покупала в аптеках нужные при ее заболевании всевозможные терапевтические медаппараты. Не один год боролись мы с этой ее хворобушкой, но крепко завладевшая сердцем жены болезнь и подкравшаяся старость оказались сильнее наших усилий — на семьдесят девятом году жизни моя Анна Ивановна после очередного затяжного приступа скончалась, оставив меня безутешным вдовцом.
Перед тем, как уйти в мир иной, она, видимо, уже чувствуя приближение своего смертного часа, дала мне последние наказы, попрощалась с нами. К тому времени по ее просьбе приехали обе наши дочери с мужьями, два внука и внучка, которую бабушка особо любила и баловала. Умирающая попросила у всех прощения, слабеющей рукой раздала дочкам на память свои золотые украшения и напоследок жестом подозвала к себе внучку. Но когда та, не в силах сдержать слезы, прильнула губами к холодеющей руке бабушки, последняя уже ничего не смогла сказать ей: силы оставили ее, она закрыла глаза, как-то странно – то ли облегченно, то ли обреченно — глубоко, глубоко вздохнула, вытянулась и замерла. Мы поняли — она уже не с нами…
А буквально через несколько дней после похорон звонит мне внучка (они с матерью, моей, то есть, дочерью, давно уже проживают далеко от нас, в так называемом Ближнем зарубежье), и в конце нашего телефонного разговора вдруг говорит: «Знаешь, деда, мне вот уже несколько ночей подряд снится один и тот же сон: как будто бабушка молча какие-то свои вещи – платья, блузки, костюмы – все перебирает и перебирает в своем бельевом шкафу, вроде как ищет что-то… Я с мамой поделилась, она тоже недоумевает – к чему и почему мне все время снится этот странный сон? Хоть бы уж бабушка что-то произнесла, подсказала, может, мы что-то не так сделали, может, не в том, в каком ей хотелось, платье отправили ее в мир иной? Какая-то же разгадка должна быть у этого сна? Неспроста ведь мне одно и то же снится и снится…»
«Не знаю, — ответил я растерянно внучке, застигнутый ее рассказом врасплох. – Вроде, все, как она просила, сделали. И платье, и остальные вещи, в которых ей в гробу надлежало лежать, она сама себе определила заранее, все было приготовлено ею и лежало отдельно от других вещей. Нет, я не знаю, дорогая, к чему этот твой сон».
В общем, и ответил я ей как-то невразумительно, и сам после этого крепко задумался: что бы и в самом деле значил этот странный сон? То, что ушедшие в мир иной снятся нам, — не в диковинку, как и то, что они при этом обычно никогда не разговаривают с нами в наших сновидениях. Но я знал и от старых, мудрых людей, и из умных книжек, что просто так, бессмысленно, покойные сниться оставшимся на земле не будут: что-то они тем самым пытаются передать нам, донести до нас какую-то информацию. Недаром в старину придавали такое большое значение снам, а люди, умеющие правильно разгадывать тайные знаки сновидений, были едва ли не сродни ясновидящим.
И вот однажды (где-то месяца через два после похорон) приехали старшая дочь с внучкой ко мне погостить, попроведать, скрасить мое одиночество, поухаживать за стариком, привести мое холостяцкое житье-бытье в порядок. В один из дней затеяли мы генеральную уборку. Шкафчик с многочисленными бутылочками и баночками, заготовленными еще бабушкой, с настоями и мазями из кореньев, трав и ягод, мешочки со всевозможным сушеным лекарственным добром решили не трогать. И из уважения к памяти покойной руки не поднимались выбросить их, да и жалко было все это добро выкидывать на помойку. Мы не знали от каких таких хворей все это конкретно предназначалось, но понимали, что все было приготовлено со знанием, с любовью, с надеждой, что пригодится кому-нибудь, когда-нибудь, от чего-нибудь…
А вот плательный шкаф, за долгие годы жизни под самую завязку набитый хозяйкой ее одеждой, подвергся не только досмотру, но и инквизиции. Анна Ивановна наша при жизни была большой модницей, любила добротные, красивые вещи, не отказывала себе в удовольствии по случаю прикупить то, что ей понравилось. Благо, и семейный бюджет позволял это, и мне самому было очень приятно смотреть на мою красавицу-жену, щеголяющую в нарядах, которые, на мой взгляд, всегда были ей к лицу.
Призвав меня в помощь, дочь с внучкой долго распределяли – что можно оставить себе, что подарить родным и знакомым, что раздать в церкви малоимущим в память о покойной, как это принято у православных христиан.
Внучка не уставала восхищаться тонким бабушкиным вкусом, и вот, примеряя на себя какой-то один из костюмов, она вдруг извлекла из его кармана носовой платочек, туго завязанный в довольно объемный узелок. Я недоуменно пожал плечами – секретов у нас с супругой никогда друг от друга не было, и что этакое сокровенное она таила в глубине своего необъятного шкафа, я не знал, а она не упоминала об этом.
С трудом развязав узел, внучка, а вслед за ней и мы с дочерью, изумленно ахнули! Первым в глаза бросилось обручальное колечко внучки, которое она, как напоминание о неудавшемся браке, после развода с мужем несколько лет назад отдала бабушке (с глаз, мол, долой – из сердца вон!) Вместе с этим кольцом в узелке находились старинные дутые золотые серьги и перстень (таких уже давным-давно не сыщешь в современных ювелирных магазинах), — это были поистине бесценные украшения, когда-то доставшиеся Анне Ивановне в наследство от ее бабушки, имеющей в прошлом по женской линии благородные корни польских шляхтичей. Очень редко надевала их моя жена, только в особо торжественных случаях, поэтому я и при ее жизни-то не вспоминал о них, а уж после похорон совершенно запамятовал о том, что они есть.
Какое-то время все мы, немного взволнованные неожиданной находкой, просто молча смотрели на найденные «сокровища», не зная, что и сказать. А когда внучка решилась, наконец, примерить украшения, меня осенило: да вот же она, разгадка ее вещего сна! Это находка была подарком с небес от той, душа которой, не сумев, не успев сделать последний шаг на своем долгом земном пути, сочла свои задачи не до конца выполненными, пока ее последнее «люблю» не достигло взора и сердца самого дорогого, самого родного для нее человека.
После этого бабушка приснилась своей любимице лишь один-единственный раз: она спокойно и умиротворенно молча улыбалась…
Надежда СЕЛЕЗНЕВА.
