Домой Картина дня Очень странные «дела»: редактор Алексей Уфимцев рассказал о судах и своем уголовном...

Картина дня

Очень странные «дела»: редактор Алексей Уфимцев рассказал о судах и своем уголовном преследовании

20.03.2024

11220

В феврале 2024 года Алтайский краевой суд отменил обвинительный приговор Каменского суда по делу редактора газеты Алексея Уфимцева. Дело должны рассматривать заново, подкрепив все обвинения, как и полагается, документами и неоспоримыми доказательствами. Однако на первом же заседании судья взяла самоотвод.

До этого судебные разбирательства длились год. Перед этим несколько лет редактор и журналисты «Каменских известий» находились на прослушке. Правоохранители отслеживали банковские карточки и все финансовые операции сотрудников, возможно, в надежде раскрыть преступление века — как работники районки обогащаются, воруя. Увы, все попытки в чем-то уличить людей закончились провалом и разочарованием. Кстати, на одного из сотрудников газеты, автора не понравившихся им публикаций несколько раз пытались возбудить уголовное дело. Очень пытались, очень хотели, однако за отсутствием состава чего-либо «натянуть на ненатягиваемое» так и не удалось.

Ради перешедшего дорогу начальнику полиции редактора была создана целая оперативно-следственная группа. Лишить заработка и никуда не брать на работу– таков был неофициальный указ полицейского руководства.

Стоит отметить, что сам Уфимцев все это время не комментировал в СМИ происходящее. И своей позиции, кроме однозначного утверждения в невиновности, по поводу резонансного дела не озвучивал. Но прошел год. Время подвести итоги.

— Алексей Валерьевич, ни для кого не секрет, что за ходом судебного разбирательства из-за возбужденного на вас уголовного дела следят не только в Алтайском крае, но и в других регионах. Само по себе уголовное преследование журналиста встречается не так часто. Удивителен тот факт, что была сформирована целая следственная группа, которая «копала» под вас не только как под руководителя муниципального предприятия, но и в делах, с работой не связанных.

Расскажите, с чего все началось, сколько продолжалось. И с чем связан такой повышенный интерес к вашей персоне – полиция хотела спасти общество от опасного преступника или все-таки присутствует личная заинтересованность человека в погонах?

— Вы правы, за ходом следствия и судебных процессов следили многие. В том числе бывшие и — не дай Бог — будущие коллеги из каменских СМИ, и даже бросившие журналистику. Каких только сплетен и слухов не наслушался за это время. Наши местные «знатоки» пророчили мне от пожизненного заключения до расстрела с конфискацией. Наверное, поэтому я и не комментировал дело. Давал людям возможность пофантазировать и покопаться в чужой жизни.

То, что создали целую оперативную группу из примерно десяти следователей всех мастей по разработке именно редактора газеты — это факт более комичный, чем тревожный. Скорее всего, это решение руководства отдела полиции связано с тем, что они считают меня особо опасным преступником и желают во что бы что ни стало убрать меня с дороги. С какой? Вот насчет этого можно освежить память.

До какого-то определенного момента взаимоотношения газеты с каменской полицией складывались хорошо и продуктивно. Только давайте сразу разграничим, что под полицией далее по тексту мы подразумеваем не весь отдел, а только ряд должностных властных лиц из руководящего состава, в том числе самого начальника местного отдела. Не буду скрывать, что в настоящее время, и будучи еще под следствием, прекрасно продолжаем общаться с рядовыми сотрудниками из различных отделов. Честно сказать, люди сами недоумевают, что у них там происходит, какие приказы они вынуждены исполнять. Не все полицейские потеряли человеческое лицо. В нашем случае, наверное, это зависит от того, у кого погоны больше и толще.

Так с чего все началось. По сути, с ряда публикаций в «Каменских известиях» о детском буллинге: о жестоких «играх» в попереченской школе, приведших к сотрясению мозга одного из участников, о группе детей, которая орудовала в Камне – забирала деньги у стариков и более слабых, были случаи жестокого избиения сверстников. Все эти материалы достаточно сильно «выстрелили» и вышли не то что за пределы региона, но и попали в информационную повестку федеральных СМИ, о подобных инцидентах узнала вся страна. В Камень-на-Оби приезжали федеральные журналисты, разбираться с этим. Соответственно, для местных правоохранительных органов это аукнулось. В первую очередь для системы ПДН. Были разбирательства, проверки, наказания.

До сих пор помню, как у меня в кабинете сидел один из сотрудников каменского отдела. Он только пришел от начальника полиции и процитировал его обеспокоенность (начальник полиции как раз прочитал статью перед публикацией) тем, что после вскрытия таких фактов с него могут полететь погоны. К счастью — или к сожалению — погоны с него не полетели, он остался руководить, как может.

В дальнейшем факт того, что неприязнь к газете началась, по сути, из-за публикации о банде подростков, подтвердил еще один полицейский Владимир Шапошников.

С этого момента и была дана команда прижать к ногтю, смирить, накопать, нарыть, то есть любые действия, кроме продуктивных. Была поставлена прямая задача — убрать с журналистского поля неугодного редактора. Неугодного, в первую очередь, именно самому начальнику полиции. И началось откровенное копание. Я знал, что у меня прослушивается телефон. Знал, что сотрудники полиции обзванивают наших рекламодателей, даже бабушек, которые приходили с объявлениями корову продать или дом. А после того, как выходили в газете объявления, сотрудники ОБЭПа обзванивали людей и уговаривали пожаловаться: может, чеки им не дали или как-то не так приняли объявление. Не говоря о предпринимателях – их обзвонили практически всех. То есть сотрудники полиции не расследовали какое-то конкретное дело, они его придумывали. Более того, проводили контрольные закупки: сами сбрасывали нам объявления, оплачивали их. Но объявления выходили, никто никого не обманывал.

До сих пор поражает тот факт, что они настолько заигрались, что перешли человеческие и профессиональные барьеры. У меня на руках есть письмо начальника полиции на официальном бланке, с подписью и гербовой печатью, где он прямо указывал газете – «усилить правонарушения». Видимо, настолько хотели на чем-то подловить редактора и сотрудников, что даже начали приказывать совершить противоправные поступки. Также начальник отдела Станислав Нелюбов пытался читать нравоучения на одном из совещаний в администрации. Но, получив жесткий и прямой ответ, быстро осекся. Видимо, не привык, что кто-то может словестно его ставить на место.

В одном из моментов мы вынуждены были проинформировать прокуратуру о том, что начальник полиции уже действует за рамками правового поля. Прокуратура, кстати, нас поддержала и вынесла Нелюбову представление по факту нарушения им закона.

— Помимо работы в «Каменских известиях», распространилось ли давление людей в погонах на частную жизнь?

— Да. Попытки подловить меня на чем-то порой заходили очень далеко. Зачастую у меня возникали мысли, что не сотрудники полиции это делают, а члены некоего ОПГ из приснопамятной Кущевки или опричники какие-то.

Перечисляем по порядку несколько ситуаций из списка всех событий. С утра возле редакции «Каменских известий» вдруг начали дежурить сотрудники ГИБДД, вылавливали всех, кто к нам приезжал, заставляли дышать в трубочку. Это был не поиск правонарушений – это попытка надавить психологически на коллектив.

Давление оказывалось и на всех членов моей семьи. Руководящие сотрудники полиции звонили по месту работы моей супруги с «просьбой», чтобы директор уволил ее.

Сотрудники полиции приходили вечером к нам домой якобы по заявлению, что мы жестоко обращаемся со своим ребенком. Но самый вопиющий эпизод – это то, что была организована слежка за моим 13 летним сыном (может быть, в надежде через него на меня надавить). Мы об этом узнали случайно, когда наш ребенок, занявший 1 место по олимпиаде в своей школе, пошел на муниципальный этап в другую школу, полиция потеряла его из виду и следственная группа приехала в школу к директору и классному руководителю, выяснить, почему сын не появился в этот день в школе. Кстати, после этого, а также после обысков у меня в доме, посмотрев как сотрудники каменского ОБЭПа ведут себя по отношению к обычным гражданам, он вполне по взрослому заявил, что у него появилось чувство брезгливости к этим людям. Вот такое формирование имиджа полиции в Камне.

Сотрудники ОБЭП зачем-то ездили к моей матери в заречье, искали там льготную древесину, которую якобы я тоже украл. Тоже пытались завести уголовное дело по этому поводу. Древесина только до сих пор лежит на своем месте. Но после того, как я узнал, как они общались с моей пожилой матерью, частично парализованной, у меня вторично возник вопрос: это точно сотрудники полиции, которые призваны нас оберегать? Или это члены какой-то банды, которые катаются, чтобы что-то вымогать и запугивать? То есть стиль поведения, действительно, не соответствует поведению сотрудников полиции, а больше соответствует поведению каких-то гопников-беспредельщиков. Наверное, от адекватного ответа и отпора со стороны граждан их зачастую спасает только форма. Но только вот форма и погоны не могут служить поводом вести себя так и разговаривать с обычными людьми, как хотят.

По сути, мы столкнулись с заказом что-то найти на человека. Я повторяюсь: не расследовать преступление, а придумать его. А дальше, как известно, было бы дело отработанной годами техники. Как говорится – если у вас нет судимости, то это не ваша заслуга, а наша недоработка.

То, что все это стало последствием каких-то публикаций, вполне подтвердил и начальник Каменского ОБЭПа Бондаренко в разговоре в его кабинете. Когда мы с ним сидели с глазу на глаз, он прямо и без обиняков сказал: вот если бы ничего этого не писали, то ничего бы и не было.

— Насколько известно, начальник полиции на вас и в прокуратуру писал. Пытаясь принудить публиковать официальную информацию МВД в газете, в приказном порядке.

— Да, такой факт был. Там речь шла о каких-то памятках, о коммерческих объявлениях, о приеме на работу. То есть о той информации, за которую обычные рекламодатели платят деньги, а сотрудники полиции почему-то посчитали, что они выше этого, им не нужно платить. Может, они и в магазине хлеб забирают бесплатно, потому что работают в полиции? Или у нас только в Камне так принято – требовать от предприятий бесплатного предоставления услуг?

Кроме этого, начальник отдела Станислав Нелюбов, направил письмо в адрес главы района о том, что газета плохая и ничего про них не пишет. Что интересно, с примерами, которые легко были опровергнуты мной. То есть, получилось, что начальник полиции в официальном обращении открыто врал. Обычного человека в таком случае можно было бы привлечь к уголовной ответственности за ложный донос. Но тут опять погоны спасли…

Что касается заявления в прокуратуру, чтобы заставить публиковать газету нужные материалы, естественно, прокуратура ответила адекватно – никто не может принудить СМИ к таким публикациям.

— В материалах дела присутствуют очень интересные рапорты сотрудников полиции. К примеру, лично я после допроса у сотрудника ОБЭПа Есликовской встретила вас на пропускном пункте дежурной части полиции. Следователь Есликовская тут же пишет рапорт, в котором указывает, что я могла давать показания под давлением. Мягко говоря, такие моменты вводят в недоумение.

— Да, такой рапорт есть, я его читал. Более того, там несколько подобных рапортов, которые вызывают и у меня, мягко говоря, недоумение и вопросы. Осознают ли люди, что они пишут в рапорте? Тот же сотрудник Шапошников написал рапорт и пожаловался руководству на то, что мы пишем плохие статьи про полицию, которые им не нравятся, а какие-то хорошие, от которых они были бы в восторге, не пишем. Хотя был ряд моментов, касающихся деятельности полиции, когда мы информировали отдел заранее о каких-то просчетах, чтобы избежать публичной огласки и репутационных потерь местной полиции.

К примеру, комичный и, казалось бы, мелкий случай, который, если бы получил огласку, то стал бы достаточно интересным мемом в масштабах Алтайского края. Речь о том, что в марте 2020на здании полиции в Камне-на-Оби вывесили перевернутый вверх ногами российский флаг.(Для понимания, в соответствии с международными нормами и обычаями перевёрнутый флаг считается его оскорблением и осквернением наряду с публичным сожжением, разрезанием и прочими действиями. В некоторых странах перевёрнутый флаг символизирует бедствие или катастрофу, а также поражение в войне. Морские суда многих стран вывешивали свой флаг вверх ногами, если судно терпело бедствие).

И все это аккурат перед приездом «бригадира» Московской проверки. Фотография недоразумения осталась между несколькими лицами. То есть, мы информацию передали тому самому Владимиру Шапошникову, который впоследствии строчил на нас рапорты. Там поматерились и полезли срочно перевешивать. Это, как небольшой пример того, что раньше отношения у нас всегда были нормальными, особенно с предыдущими руководителями. Но с приходом Нелюбова как-то все покатилось под откос и привело вот к таким печальным последствиям.

То, что написала рапорт Есликовская, увидев меня на первом этаже и решив, что я здесь для того, чтобы оказывать давление на свидетелей, согласитесь, это же звучит очень глупо. Если мы работаем в одном коллективе в условиях соподчиненности, то, как мой визит в отдел полиции может оказать давление больше, чем в редакции в процессе обычной деятельности.

Или еще один рапорт от девушки следователя. Дословно уже не процитирую, но суть была в том, что когда они сидели в бухгалтерии МУПа и я отлучился что бы считать полосы перед выходом газеты, то когда я вернулся к ним и улыбался она сделала вывод, что я уходил уничтожать важные улики…

В принципе, все сотрудники, кто тогда ходил на опросы, говорили, что на них давили и вынуждали сказать что-то против редактора. Но большая часть коллектива держались молодцом, на провокации не поддались.

Сотрудники Каменского ОБЭП, в буквальном смысле, роют снег и землю

возле редакции газеты в поисках сворованных денег администрации

— Когда это все завертелось, первоочередное, чего очень хотела полиция – это отстранение редактора во что бы то ни стало. Второе –убрать неугодных журналистов с информационного поля. Как вы думаете, с чем это связано? Достигли ли жаждущие мести желаемого результата после отстранения и ухода творческой части коллектива из газеты?

— Смотря, что они хотели получить в качестве результата. Если крах муниципального предприятия, как такового, то да – они его получают прямо сейчас. С моим уходом предприятие покатилось резко вниз. Я никогда не утверждал, что я руководитель семи пядей во лбу и все мне дается легко. И у меня бывают просчеты, ошибки в работе, и экономические проблемы у нас были. Но если при мне предприятие по итогам крайнего года сработало с прибылью 1 млн. 200 тысяч, а после отстранения, буквально за полгода, скатилось в убыток, то, может, в этом была цель? Они, может, боролись не только с редактором, но и с газетой? Тогда да, этой цели они достигли весьма успешно.

Что касаемо «убрать» журналистов изначально, как я понимаю, это тоже было одной из главных целей.

— Перейдем непосредственно к делу, в чем вас обвинили?

— По версии следствия в 2018 и 2019 году редактор присваивал деньги принадлежащие, по мнению Каменской прокуратуры, районной администрации. Соответственно я их похитил. Странно, но в самой администрации все эти годы, даже и не знали, что у них были эти деньги и что я их присвоил себе.

Данное обвинение не выдерживало никакой критики. В принципе, оно и затихло, в самом материале дела. Два или три отказных было от самой полиции на начальной стадии. Видимо, когда более благоразумные следователи изучали это дело, они понимали, что все как-то странно и не очень складно. Однако отказные материалы вышестоящее руководство отменяло, заставляло: сделайте так, что он украл их. И в следственный комитет дело передавали, там тоже отказная была. Но они нашли выход, наверное, единственный в данной ситуации, убедив либо заставив, возможно, с применением шантажа – чтобы на меня написал заявление глава Каменского района Иван Панченко. Без этого заявления, по сути, дело бы рухнуло полностью. В итоге, они начали отрабатывать уже заявление, также с завидным упорством, подгоняя все под то, что я украл деньги у администрации, а может, у Панченко лично.

— Насколько я знаю, под вас разные статьи пытались подогнать? Это рвение такое или обезвреживание особо опасного преступника силами всего отдела?

— А как еще это можно назвать? Когда полиции очень нужно «закопать» кого-то, то они знают, как это делать без оглядки на логику и здравый смысл.

По квалификации доподлинно не скажу, но пытались они это подвести и под взятку, что еще более глупо, под кражу – тоже глупо, мошенничество – еще глупее. Почти все квалификации отпадали. Потом они придумали, что я присвоил чужие деньги, то есть деньги администрации. У денег должен быть собственник, вот сторона обвинения и органы следствия придумали, что собственник – администрация (так до конца и не понимаю, исходя из чего).

Забегая вперед можно констатировать, что отмена обвинительного приговора краевым судом, по сути, обнулила и обесценила многолетнюю работу каменского ОБЭПа, созданной оперативно-следственной группы, Каменской прокуратуры и судьи. То есть, все разработки коту под хвост…

— Интересный момент получается. Главу Каменского района Ивана Панченко якобы заставил написать на вас заявление некий человек из края. Но в итоге получилось, что администрация, в принципе, не может быть потерпевшей. Тогда зачем было писать заявление?

— Я с главой разговаривал несколько раз на эту тему. И каждый раз лица, якобы его заставившие, были разными. В первый раз к нему как будто приходили люди из полиции. Потом, якобы, приезжали из ФСБ, потом вышестоящие чиновники из краевой администрации – с каждой новой беседой люди менялись.

Возможно все банальнее – на него просто надавили. А глава, как человек, по всей видимости, податливый и не имеющий своего мнения, «поплыл». Не будем отбрасывать версию, что на Ивана Панченко накоплен очень солидный компромат у людей, которые уполномочены задавать определенные вопросы. Возможно, этим компроматом его и пуганули. В пользу этого говорит и тот факт, что в материалах дела представители администрации, свидетели – все утверждают о том факте, что я якобы украл деньги у администрации, они узнали от сотрудников полиции. То есть сотрудники администрации не знали, что у них деньги украли, они не знали, что они у них были когда-то.

Опять же, возвращаясь к делу, я весь год утверждал и это общеизвестный факт – экономическое дело, обвинение в тяжком преступлении такого характера должно строиться на документах. Но за все время заседаний сторона обвинения не представила ни одного договора, чека, квитанции, расходного или приходного кассового ордера, да хотя бы какой ни будь расписки на тетрадном листе– вообще ничего, ни одной бумажки в деле нет. Есть только якобы какие-то переговоры между мной и кем-то, которые, как показали свидетели, я даже и не вел.

Ну а всуде все доходило до абсурда. Сторона обвинения, к примеру, зачем-то выставили два десятка свидетелей. К слову, ни один из них не смог подтвердить доводы обвинения, потому как складывалось впечатление, что отлавливали их на улице для массовки. Например, свидетель – девочка, работавшая когда-то в кафе «Парус» официанткой (даже не в администрации района).У нее выясняли, какого цвета там телевизор висит.

Или такой свидетель, как Екатерина Беккер, работавшая давно в «Каменских известиях». Ушла за несколько лет до событий, которые мне инкриминируются. Прокуратура с завидным упорством у нее спрашивала: вы что-нибудь знаете? Она говорила: нет, я ушла оттуда за несколько лет до этого. В обвинительном же приговоре пишется: Уфимцев виновен по совокупным показаниям свидетелей….

Целый год суд выяснял, кто кусты возле редакции садил, когда и кто газоны там сеял, телевизоры, холодильники считали. Как это было связано с тем, что я в администрации украл 250 тысяч? А вот это суд вообще не интересовало.

— Апелляционный суд отменил решение Каменского городского суда, которое, по сути, было переписано из обвинительного приговора. Известно, что судья во время заседаний отвергала доводы защиты, порой запрещая высказываться. С чем это связываете: судья была заранее заряжена на приговор или надеялась, что вы не обратитесь в апелляцию?

— Я не могу сказать, что все мои вопросы отвергались и мне откровенно запрещали их задавать. Было несколько моментов, когда судья снимала мои вопросы. Причем все они касались именно дела. В частности, у меня были вопросы к директору гостиницы «Обь» Кашицину, который неизвестно в каком качестве и для чего был привлечен стороной обвинения к рассматриваемому делу как свидетель. Ни на один вопрос, даже по деятельности гостиницы, которую возглавляет, он так и не ответил. Практически на все, что у него спрашивали, он говорил, что не знает, не слышал, не помнит, вообще не в курсе и ему надо с кем-то посоветоваться. В общем, «сыпался» на каждом вопросе, как двоечник. Когда я начал задавать вопросы про деятельность МУПа, а там рабочие моменты у нас слегка пересекались, почему-то мне не дали их все задать и уточнить в полном объеме, что немаловажно.

Вообще, в процессе заседаний очень много странностей было. Для меня, например, до сих пор очень странно, как для редактора, как для журналиста и гражданина, что прокуратура поставила мне в вину и требовала, в будущем, наверное, тоже будет требовать – чтобы я согласовывал публикации статей и рекламные материалы с учредителем, то есть с администрацией. Для понимания: согласование статей с учредителем, с любой организацией, с любым юрлицом, физлицом, неважно с кем, называется цензурой. Цензура, напомню, запрещена в Российской Федерации Конституцией. Это какой-то очень странный прецедент, когда сама прокуратура требует вести профессиональную деятельность СМИ в Камне-на-Оби в разрез с действующим законодательством.

— В ходе судебного заседания три раза менялись представители прокуратуры.

— Да. Но суть не в этом. Во многом позиция Каменской прокуратуры была весьма странной и отдавала двойными стандартами. Повторюсь, представители прокуратуры ставили в вину и требовали согласовывать сделки с администрацией. Факт очень интересный и занимательный. Объясню подробнее.

Вообще, муниципальное предприятие обязано согласовывать сделки с учредителем. Это сделки, связанные с отчуждением либо приобретением какого-то имущества. Для понимания: если МУП хочет купить автомобиль, он получает согласие администрации и после этого покупает автомобиль. То же самое с продажей – без него этого делать нельзя. Однако сделки, совершаемые в рамках обычной хозяйственной деятельности, той, что прописана в уставе, такого согласования не требуют.

Для примера, в гостинице положено селить постояльцев, в горпарке катать на каруселях, в бане – мыть людей. Это и есть обычная хозяйственная деятельность, для которой и создавались предприятия. «Каменские известия» созданы для того, чтобы информировать население о каких-либо событиях. Информировать – это выпускать газетные статьи. То есть, выпуск статей и рекламы за определенную плату – это обычная хозяйственная деятельность, которая прописана в уставе предприятия. Почему прокуратура решила, что мы обязаны согласовывать статьи, потому что это, якобы, сделки, а сами статьи вдруг стали имуществом — как я уже говорил, это осталось тайной.

Более того, у меня есть официальное письмо, адресованное в администрацию, подписанное предыдущим межрайонным прокурором Алексеем Капраловым, а также прокурорами Костиной и Андреевой, где они прямо говорят, ссылаясь на судебную практику и позицию Верховного суда, что сделки в рамках обычной хозяйственной деятельности не подлежать согласованию. Глупо бы было, если в гостиницу заехала команда спортсменов, а директор гостиницы побежал бы в администрацию согласовывать их проживание. Или если бы директор горпарка в течение дня ходил бы в администрацию согласовывать: можно ли продать билеты на карусели или нельзя. Ну это же абсурд? Почему прокуратура с уходом того же Капралова вдруг резко поменяла позицию – это самая что ни наесть политика двойных стандартов, не вяжущаяся со статусом такого государственного органа, как прокуратура. Или каждый вновь приходящий прокурор трактует законодательство по-своему, выдавая это за истину?

Из таких интересных и противоречивых моментов складывалось все судебное заседание.

Краевой суд отменил решение Каменского городского суда ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона, То есть, говоря простым языком, все эти вопросы, недоумения, расхождения, двойные стандарты, которые здесь в Камне проходили на «ура!» и не вызывали сомнений ни у судьи, ни у гособвинения, вызвали вопросы в краевом суде. Сама моя апелляция заняла более десяти страниц, практически все эпизоды были поставлены под сомнение, но краевому суду было достаточно даже одного.

Получается, что определенные вопросы по доследственным мероприятиям, к стороне обвинения и к судье, естественно, возникают. То есть, следственная группа, о которой мы говорили в самом начале, следственный комитет, прокуратура и судья вынесли незаконный приговор, в соответствии с которым я был наказан достаточно жестко. Выходит, система настолько пошла по беспределу, что незаконно хотели «закрыть» человека. Сейчас, естественно, сторона обвинения приложит все усилия, чтобы оправдательный приговор не появился в природе. Ведь один раз они уже прокололись, получив удар по репутации. Теперь, думаю, это дело «чести» — осудить человека, законно или незаконно, но оправдательного приговора быть не может с их точки зрения. Они уже заряжены отомстить во что бы то не стало. В настоящий момент мною подано заявление в генеральную прокуратуру, где я прошу разобраться в сложившейся ситуации и дать правовую оценку действиям всех причастных лиц.

— На оглашении приговора присутствовал Евгений Чернышов, поселенческий глава. Этот же человек на заседании депутатов еще в позапрошлом году озвучивал факты из материалов уголовного дела открыто. Ни для кого не секрет, что у Чернышова плотные отношения с начальником полиции – допускаете ли вы утечку информации уголовного дела из-за этих плотных отношений?

— Мы с Чернышовым параллельно судимся по иску о защите чести и достоинства. По итогам сессии в 2021 году, где он позволил себе лишнего, я подал иск в суд на него. Тот инцидент широко освещался в краевых СМИ и у нас: пользуясь моим отсутствием, поселенческий глава наболтал на судебный иск. В том числе озвучил некоторые моменты, содержащиеся в уголовном деле. Но если на сессии это было вскользь и с долей вранья, то уже на нашем с ним суде его представитель достаточно уверенно апеллировала сведениями из закрытых для посторонних томов дела.

Каким образом она оказалась осведомлена об этих фактах? Ответила прямо, что все это рассказал ей Чернышов. А сейчас процитирую слова его представителя по этому поводу: как глава, Евгений Чернышов имеет право знакомиться с чужими уголовными делами.

Откуда ушла к нему информация, которая носит закрытый характер, однозначно сказать сложно: из кабинета судьи, прокуратуры, следственных органов, или начальник полиции привез дело для ознакомления к нему в баню? Но она ушла, и Чернышов это не скрывал. Мало того,что это нарушение ст.310 Уголовного кодекса, так и просто, наводит на определенные мысли о свободном доступе в каменской системе правосудия к конфиденциальной и охраняемой законом информации.

Примечателен и тот факт, что Чернышов пришел на оглашение приговора в сопровождении группы ветеринаров. Это, кстати, вызывает недоумение: зачем они ему, разве что, в определенный момент оказать какую-то медицинскую помощь, если понадобится? Но тогда уместнее было бы водить с собой фельдшеров.

Все факты в совокупности наводят на мысль, что Чернышов заранее знал то решение, которое огласит судья. Если бы решение, действительно бы писалось в тот день, то он, скорее всего, не пришел. По крайней мере, на наш с ним суд он не явился ни разу. Хотя, казалось бы, чего бояться?

— Сейчас судебные разбирательства начинаются заново. Известно, что суд привлекает на заседание представителя «Каменских известий» — человека, который трудился в издании обычным фотографом, а сейчас поставлен главой ИО редактора. Данный человек, конечно же, не имеет понятия о событиях, которые будут разбираться в суде. Плюс, относится к вам и бывшим сотрудникам с резкой нескрываемой ненавистью, которая выражается в его неоднократных оскорбительных публикациях. Есть какие-то ожидания по этому поводу?

— По сути, в вашем вопросе и весь ответ.

То, что нынешний ИО редактора Дмитрий Проскурин испытывает ко мне чувство злобы ненависти, знаю. Это ни для кого секрет. По сути, из-за этого чувства он и ушел из редакции, когда в определенный момент начал путать свою личную жизнь и работу, и отдавать предпочтение больше устройству личной жизни. В связи с чем, мы были вынуждены с ним попрощаться. С того момента он уже затаил обиду на меня. Более того, в официальных сетях «Каменских известий» он не стесняется говорить об этом. В том числе, распускать про меня какие-то слухи и сплетни. Совсем недавно, к примеру, в официальном чате газеты он писал, что я якобы развелся с супругой для того, чтобы побольше воровать алиментов из редакции. Считаете это слова умного и взрослого человека?