После двух лет судебных заседаний, уже практически на финишной прямой, выяснилось, что из уголовного дела журналиста исчезла часть вещественных доказательств.
Как пояснил Уфимцев, данные вещественные доказательства якобы хранились в камере хранения полиции. Об этом в ходе заседания еще 20 августа сообщила судья Мягкова, ведущая процесс. В зале судебных заседаний она перечислила список имущества, и сообщила, что все это имущество хранится в специальном помещении, в просторечье называемой «камера хранения».
В соответствии с законодательством Российской Федерации, обвиняемый может ознакомиться с вещдоками на любой стадии судебного заседания. И у суда нет законного права отказать ему в этом. И тут выясняется весьма интересная деталь. Данных вещдоков в камере хранения полиции не оказалось, о чем свидетельствует справка из МО МВД России «Каменский».
Кроме этого, в своем ходатайстве Уфимцев просил определить, кто обладает правом собственности на указанное имущество, сообщить, доказательством какой части обвинения являются данные вещественные доказательства. Ведь, как оказалось, спустя два года заседаний в суде, доследстсвенных и следственных проверок, прокуратура так и не выяснила, кому принадлежит имущество и что именно оно доказывает. Более того, как ни парадоксально это звучит, представитель надзорного ведомства вопрос о праве собственности переадресовал Алексею Уфимцеву.
— В связи с вышеперечисленным шок возникает даже у простых обывателей, — говорит сам Уфимцев, — почему судья заявляет про камеру хранения в открытом судебном заседании? Либо она не компетентна в вопросах уголовного дела, которое рассматривает. Либо она огласила заведомо ложную информацию, что ставит под сомнение вопрос ее беспристрастности. Теперь же и суд и прокуратура пытаются переложить ответственность за вещдоки на меня.
Возможно, в Камне-на-Оби скоро родится новый прецедент. Ведь даже с точки зрения логики вещественные доказательства никогда не передают на хранение обвиняемому. Это все равно, если бы пойманному с наркотиками наркоману или дилеру, передали бы на хранение изъятые наркотики со словами: храни это, пока мы тебя не осудим.
В списке вещдоков по делу Уфимцева (которые так и не понятно, какое вообще имеют отношение к делу) — различная бытовая техника и мебель. Интересно, что одна из свидетельниц сказала, что телевизор, находящийся в зале суда очень напоминает тот, который приплели к вещественным доказательствам.
В этой абсурдной ситуации вновь возникает масса вопросов: куда делись вещдоки, которые, по словам судьи, все это время хранились в камере хранения? Что в течении двух лет пытаются выяснить по данному имуществу, которого, как оказалось, нигде нет.
— Что касается в целом процесса, повторюсь, про абсурд. Мною было направлено уже две жалобы в квалификационную коллегию судей, — говорит Алексей Уфимцев, — я заявлял три ходатайства, на мой взгляд объективных, об отводе судьи, которые она отказалась рассматривать. Процессы идут уже два года. И за это время, как ни странно, мы так и не увидели документальных доказательств факта хищения денег у администрации или редакции газеты, что мне вменяют. У нас нет потерпевших, поскольку и сама администрация и редакция утверждают, что я у них ничего не похищал. У нас нет даже посчитанной суммы гипотетического ущерба. Почему гипотетического, потому что обвинение звучит, как — вроде брал, а вроде и не брал. Но удивляться уже нечему. Напомню, что первый приговор мне, вынесенный судьей Ермаковой, отменил Алтайский краевой суд, как вынесенный с существенными нарушениями уголовно процессуального кодекса. Похоже, мы опять идем по этому пути.
А пока все журналистское сообщество продолжает следить за развитием очень «интересных» событий в Камне-на-Оби.
