В Камне-на-Оби простятся с ветераном Великой Отечественной войны Михаилом Кудрявцевым. Ветеран прошел долгий и трудный жизненный путь, но при этом никогда не унывал, радовался жизни. А в канун 9 мая, когда его дом наполнялся многочисленными гостями, не спешил их отпускать.
Предлагаем читателям историю нашего земляка, написанную в канун Дня Победы в 2022 году.
ПРОТИВ СС
«Я дежурил по гарнизону, когда по радио раздались слова Левитана: «…Внимание! Внимание! Важное сообщение! … Великая Отечественная война, которую вёл советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершилась! Германия полностью разгромлена!..». Не дослушав до конца, я выскочил к спящим бойцам и закричал во весь голос: «Победа! Ура!». Что же началось в казармах после этого. Полетели подушки, одеяла, стрельба в воздух. Мы прыгали по кроватям, целовались, радовались, что живые остались. Это неописуемо. Это нужно пережить, чтобы понять наше состояние».
А пережить Михаилу Кудрявцеву пришлось многое. На войну пошел добровольцем из села Тюменцево в 1942 году. Ему тогда еще не исполнилось восемнадцать, но так как двое в призывной пункт не явились, разрешили Мише добровольно идти. После полугодовалой подготовки в военно-пехотном училище Барнаула, новобранца отправили на Калининский фронт, который позже был переименован во 2-й Белорусский, в 9 Гвардейскую дивизию. Дивизия стояла в обороне под Смоленском против дивизии СС.
«В первом же бою осколком в ногу прилетело, — вспоминает герой войны, — четыре месяца в госпитале пролежал, — а потом снова на фронт. В 43-м году пошли в наступление. В газетах тогда наши бои называли боями местного значения. А знаете, что для меня значили эти бои местного значения, когда из роты в 75 человек после боя оставалось лишь девять солдат? Я помню, как мы вдевятером заскочили в дом один. А там яства на столе. Мы же грязные, изможденные, не помнили, когда в последний раз ели. Мои сослуживцы чуть не накинулись на еду, а я посмотрел и говорю: столы заминированы. Всех мигом, как дождем, из этого дома смыло.
Окопались там. Снова бой в населенном пункте. Вечером прибегает старший батальона и говорит, чтобы двух бойцов за ужином отправлял. Принесли наши лапши жирной, запашистой, вкус ее я никогда не забуду, да каши солдатской, компота и ведро водки. Паек выдали по старой строевой записке, запланированной на 75 человек. А нас-то всего девять осталось. Задумался я – что же буду делать с этой водкой. Мы все голодные, уставшие и без водки пьяные. Подкрепились, немножко крепенькой приняли, и я скомандовал, всем спать. Через каждый час буду будить, вдруг, немец еще вокруг остался.
Второе ранение хорошо запомнил. Шел 1945 год. Противник открыл огонь с двух сторон, мы к земле прижались. И тут подползает ко мне солдатик в каске, а лицо детское, как будто вчера еще во дворе своего дома в войнушку играл. Глаза его испуганные до сих пор помню. Тогда-то мне и прилетело разрывной пулей в руку. Сначала думал, что руку оторвало. Орал так, что немец, наверное, слышал. Потом, смотрю, рука шевелится. Выбирался с передовой, показалось, что долго. Когда выбрался, увидел нашего поваренка, он подбежал и спрашивает: «Есть хочешь?». И тут же тарелку протягивает. Съел тарелку лапши и вроде силы появились. Когда до медиков добрался, сел и сразу поплыл, отключился, много крови потерял.
Еще помню, что гитлеровцы села подчистую сжигали, особенно те, где много партизан было. А где были колхозы, те села оставляли, им же тоже питаться надо было.
Я, кстати, и в Беловежской пуще тогда побывал. Вот уж не зря ее так назвали. Там такая пуща лесная была, что не пройти.
Орден Красной Звезды за оборону получил, наверное, за то время, когда командовал расчетом станковых пулеметов. Задача наша была – занять позиции круговой обороны в обстреливаемом секторе. Работу проделали тогда большую. Бревен много перетаскали, чтобы блиндажи сделать. А Медаль за Отвагу получил, когда 30 лет Победы праздновали. Не знаю, за что конкретно. То ли за то, что город один там взяли.
Сейчас это все, как будто сон был. Как в стихотворении Юрия Левитанского: «Ну что с того, что я там был. Я был давно. Я все забыл. Не помню дней. Не помню дат. Ни тех форсированных рек…».
А много нас еще осталось в Каменском районе, участников боевых действий?» — вдруг обратился Михаил Михайлович к Марине Ульяновой.
«Двое. Вы и Анатолий Яцков», — ответила она.
«Да вы что. Как же так… А я в этом году, наверное, на праздник на мемориал Славы не пойду. После коронавируса проблемы с ногами, передвигаюсь с трудом. Понимаете, лежишь порой дома, а не с кем поговорить. Еще заметил, что в молодости иногда полениться хотелось, полежать лишнюю минутку. А сейчас хочется сделать хоть что-то, а сил уже нет. Вот парадокс жизни.
Спустя годы, я столько всего передумал. Сейчас вот думаю, немец ведь тоже человек был. Наверное, и ему плохо и голодно было, когда мы его гнали от нашей Родины подальше. А тогда внутри такая злость была, товарищи убитые падали рядом на глазах, а мы все дальше шли, не оборачиваясь. А в голове одна мысль была: «Ух ты гад, фашистский захватчик!».
Вам спасибо, что не ради галочки в гости приходите. Ведь День Победы – это и для вас событие. Вы и есть в этом мире из-за этого праздника».
Его война, как и для многих, не закончилась с Днем Победы. После капитуляции Германии их погрузили и отправили на запад проводить зачистку от уцелевших нацистов в лесах и горах вплоть до Австрии. Он бы и дальше остался в армии, если б не комиссовали после болезни. Вернулся домой в 47-м. Во время войны он знал, как живут в тылу. Родным и угостить солдата было нечем по возвращении. А ему ничего и не надо было, кроме молока и картошки.
Михаил Кудрявцев живет в семье внука Руслана. Особенно привязана к деду трехгодовалая правнучка. Они все вместе с ним делают, даже кушать садятся всегда вдвоем. Правнуки постарше нередко задают родителям вопрос: наш дедушка такой знаменитый, что к нему столько гостей приезжают? А родители говорят, что они счастливчики – в их семье живет человек из стали, отлитой самой страшной войной за всю историю человечества.
Юлия РАССКАЗОВА. Фото автора.
