В 2022 году ему исполнится 85 лет. В 2006 году он вышел на пенсию с должности генерального директора Алтайагростроя. Но какой же славный путь довелось ему пройти!
Их война началась не в 41-м. И не закончилась в 45-м. Взрослыми они стали гораздо раньше, чем сверстники из других поколений. Этим людям, лишенным детства, но закаленным трудом и чем-то нам сейчас неведомым и непонятным, видимо, судьбой было предначертано построить Алтай. А как он строился? С чего начинался? И что это за люди такие, способные сотворить, на первый взгляд, невозможное?
ВОЙНА. ПАЦАН И ПОЛЕ
Научился ездить верхом, когда еще ходить не умел. И не успев от горшка два вершка отмерить, летом по окончании школы пошел в поле работать — копны возить в бригаде. На бригаде и ночевал. Детей тогда много в полях днями и ночами пропадало. Хорошо запомнил Саша, как две девчонки грузили в мешки зерно, а мальчишка одной рукой правил лошадьми, а другой это зерно из мешков выгружал. Приезжаешь на ток, выгребаешь партию, поехал за следующей. Иногда так поиграть хотелось, аж мочи нет, но работу не бросишь, ответственность. Тогда по пути, когда копны возили, устраивали игры наперегонки – кто быстрее доедет. Детство — оно такое. Мир тогда кажется большим, интересным и добрым. Ну и пусть война, пусть это бесконечное поле и бати дома давно уже нет — он где-то далеко под свистом пуль фашистов бьет. Пусть конфет не видели, а только эта каша болтанка (каша болтанка – пшеничная мука с яйцом, сваренная в кипятке), которая уже надоела. Зато ты уже взрослый и с мужиками наравне можешь работать. Это малышню тогда с дедами дома оставляли. А если не с кем оставить было, тех, кто постарше, за ногу к кровати привязывали, чтоб не уползли, кто помладше к спинке пеленками крепился, в руки размоченный в воде пряник, обернутый тряпочкой. И никак иначе, фронту, как жизнь, было необходимо алтайское зерно. Работали все, кто мог.
Запомнил Александр, что когда приходилось жить на бригаде, очень все ждали передачек из дома. Фуражир по селу едет и по пути собирает, кто что своим передаст. Кстати, тогда на Алтае и появилось такое понятие, как «именная картошка» — люди прямо на клубнях вырезали фамилию того, кому предназначена посылка.
После пятого класса его уже назначили учетчиком полевой бригады. Мальчишке доверили стога замерять. Доверяли и даже не ругали ответственного ребенка. После седьмого класса на тракторном сенокосильном прицепе работал. Жили с мамой и бабушкой пятеро ребятишек. А еще в редкие летние дни, когда домой попадешь — сразу в огород. А огороды в военные годы возделывали на нашей земле, не чета нынешним — один дом культивировал участки от 20 соток до 1 гектара.
Трудное детство было, ведь и война для семьи Орловых началась гораздо раньше. Отец в первый раз на фронт ушел еще во времена русско-финской войны – всю ее прошел. Всю Великую Отечественную прошагал, два раза всего за те годы домой по ранению приезжал на побывку. Вот такое у него детство было. С него мы и начали наш разговор за жизнь.
«От моего родного села Эстония Белоглазовского района (ныне Шипуновский), где родился, сейчас, если не ошибаюсь, осталось дворов пять, — вспоминает Александр Степанович, — на кладбище зато много родных лежит. Отец мой из Тамбовской губернии. Мама комарихинская — из соседнего села. Батя у меня заслуженный. Я до сих пор храню его военный билет и все его Ордена и награды.
Родился я почти в канун войны — 20 ноября 1937 года. Воспоминаний детских нет, только работа. Но не я один такой был работящий, тогда все такие были.
Когда школу закончил, прочитал, что есть в Алтайском крае сельскохозяйственный институт. Получилось туда поступить на инженера-механика. И вся моя студенческая жизнь параллельно связалась со спортом. У меня 1-й разряд по классической и вольной борьбе. В студенческие годы я дважды был чемпионом Барнаула и Алтайского края в своей весовой категории. Занял первое место по сибирской зоне и участвовал в Спартакиаде народов СССР в Ленинграде. А после началась работа. Я сейчас понимаю, что всю жизнь у меня загрузка была полная. Нравилась ли мне работа? Хотел ли я уйти на другую, жизнь поменять? Да мне даже думать о подобном было некогда».
НЕ ХОЧЕШЬ ТУЖИТЬ – В КОЛХОЗ ИДИ ЖИТЬ
Село Поперечное Каменского района. 1962-1973.
«Господи! До чего же мы дожили!», — воскликнула доярка Люба Горенкова, зайдя в новое животноводческое помещение и увидев, как корова из поилки пьет. А ведь до этого все животные содержались в тыновых дворах — столбы, прожилины и прутьями все ограждение забрано. Вот и весь животноводческий комплекс. А сейчас чудо какое-то в селе произошло — аж на 400 голов построили помещение!
Когда же в Поперечном открыли новую школу, все село пришло на открытие посмотреть, подивиться. Раньше ведь у них семилетка была, а после ребятишек возить надо было куда-то, доучиваться. Ну что такое семилетка? Молодежь поэтому на селе и не задерживалась. Но как только появилась полноценная школа, населенный пункт пополнился молодыми учителями, ребята после армии перестали уезжать. А старушку-школу детскому саду отдали — он тоже здесь нужен, чтобы молодым специалистам, приехавшим трудиться в «Прогресс», было где ребятишек своих занять.
Кстати, школа, построенная Орловым, до сих пор стоит в Поперечном, как и запроектированный им Дом культуры. Многое, конечно, исчезло после его ухода и перестройки, но так произошло по всей стране. Общага для ребятишек из Раздольного, приезжающих в попереченскую школу на учебу, проектная документации на создание пруда за селом, механизированные животноводческие помещения, теплый гараж на 48 мест, мехтока, переход с трудодней на нормальную оплату труда, хозрасчет ввели. Да что говорить, молодой выпускник сельскохозяйственного института Александр Орлов получил колхоз «Прогресс» в статусе экономически слабого предприятия. Но за время его председа-тельства, кроме всего вышеперечисленного, удалось удвоить урожай, заняться не только животноводческим, но и социальным строительством, обеспечить село бесперебойным энергоснабжением. До его прихода в Поперечке ведь даже чайник на электричестве практически невозможно было вскипятить. Населенный пункт питался электроэнергией от слабого дизеля в 50 кВт. И за все годы он не взял ни одного кредита. Умудрялись выполнять план, получать доход и строить, строить, строить…
«Приятно так, когда уберешь урожай, посмотришь на проделанную работу, получишь доход и уже планируешь, что нужно следующее воплотить, что купить, что построить, — улыбается Александр Степанович, — интересно так, а ведь избрали меня председателем колхоза 1 апреля 1963 года, в День смеха. Понятия не имею до сих пор, почему именно меня, я ведь там всего год отработал после института в должности главного инженера. Блата у меня никакого не было.
Отмечу, что тогда мы ввели в колхозе узловой метод ремонта. Заезжает неисправный трактор в гараж, снимают с него двигатель, например, и передают на ремонт в ответственный за это узел. И так по всем агрегатам. Сроки ремонта сразу заметно уменьшились, а ведь раньше парни сами каждый свою технику ремонтировал, месяцами сидели.
У меня и сейчас хранится книга «О работе с руководящими кадрами села на Алтае». Писал Ерошенко, завотдела кадрами крайкома КПСС. Не знаю уж, за какие заслуги такие, но Ерошенко там написал про меня: «Мол, Орлов Александр Степанович приехал в Поперечное, стал председателем», и давай перечислять «подвиги», которые я совершил. Так я же просто работал. Правда, выкладываться приходилось по полной. А разве можно иначе?
Через восемь лет в Поперечном я подал заявление с просьбой освободить меня от должности. Не так просто жить в этой борьбе за выживание».
В 1971 году Орлова перевели на должность директора Каменской птицефабрики. Ну как птицефабрики… Фабрику только начали планировать, только-только копать фундамент под административное здание. Никакого персонала, пустое место. Ему выделили лишь половину строительного вагончика, чтобы разместить документацию. Другую половину вагончика занял прораб.
Тогда новоиспеченному директору пришлось часто Москву посещать, все оборудование там заказывали на новый объект. Ответственность огромная. Жесточайший спрос.
КРУТОЕ ВРЕМЯ. ТОГДА И СЕЙЧАС
1973-2006.
Прошло несколько лет. Вызывает молодого директора в горком первый секретарь Каменского горкома КПСС Евгений Парфенов. Мол, так и так, принимай под руководство передвижную механизированную колонну номер 32. Не справляются они с работой. Так и пришлось Орлову достраивать птицефабрику уже не в роли директора, а в роли начальника Каменской ПМК-32. Стены ПМК еще дожили до нашего времени, перекрытия частично обрушены. По сути, нет больше этого предприятия. А ведь в трех районах работали, строили школы, детские сады, комплексы, клубы, жилье. Неприятно сейчас смотреть на то, что от всего этого осталось. Вроде как зря работал…
«Помню, как один из наших руководителей тогда говорил, что довелось нам жить в то время, когда Алтайский край был одной большой строительной площадкой, — вздыхает собеседник, — все тогда хотели строить, план выполнять. Мы, кстати, тогда не один раз получали переходящее Красное Знамя за отличные успехи в труде. А отчитываться тогда надо было по три раза за месяц. Секретарям райкома интересно было, чтобы быстро объекты возводились. Нужно было ладить со всеми. Но я никогда не боялся, был уверен в том, что делаю. Да, нервы приходилось везде оставлять, много разъездов было. И работы становилось все больше и больше.
В 1976 году перевели меня управляющим в «Кулундасельстрой». Уже не три, а восемнадцать районов дали в ответственность. Тресты в Панкрушихинском, Хабарском, Славгородском, Бурлинском, Кулундинском, Ключевском, Михайловском, Мамонтовском и др. районах.
Да, работа интересная была. Приезжаешь куда-нибудь — там пустырь, а через некоторое время современный объект вырастает. А сейчас проезжаешь порой, и обидно становится глядя на то, что осталось. Особенно задевает то, что я вижу на возводимом под моим руководством заводе мясокостной муки в Корчино. Объект был очень сложный, были проблемы с рабочей силой. Требования к заводу: «выстрели и отдай». А сейчас там развалюхи стоят. Сложнейшая котельная без окон и дверей. Полное запустение.
Во время перестройки пошло резкое сокращение объемов строительства, колхозы и совхозы начали «перекручивать». Строи-тельство, вообще, интересная отрасль. Она первая страдает в кризис и последняя из него выходит. Ведь людям, в первую очередь, поесть и обуться надо, а строительство уходит на самый последний план. Но и в сегодняшнем дне я вижу много положительных изменений. Особенно в сельском хозяйстве. Я ведь вам начал свою историю рассказывать с войны. Вот на какой технике мы в те времена работали: сначала «полуторка», потом появились ГАЗ-51, ЗИС-5. А я когда в колхоз пришел работать, сел на самоходный прицепной комбайн СК-3. А какая сейчас техника — одна единица в пять, шесть раз больше сделает, чем тогда. Какие сельскохозяйственные комплексы сейчас строят, как изменились условия труда. Все равно, все к лучшему идет. Да сравнивать эти времена нельзя даже».
Уже после перестройки Александр Степанович был управляющим Новоалтайским трестом, потом заместителем гендиректора «Алтайагро-промстрой». В 2004 стал генеральным.
О ЧЕМ ГОВОРЯТ ЧЕРНО-БЕЛЫЕ ФОТО И ПОЧЕМУ БАЙДЕНУ ДО НЕГО ДАЛЕКО
«Это в селе Боровом Евгений Парфенов совещание проводил, собрал всех председателей колхозов, — будто вернувшись на много десятилетий назад, показывает он лица на черно-белом, немного пожелтевшем фото, — вот Коноплев стоит, вот Малкин, Тимченко, вот Евгений Ерофеевич, а вот я притулился с краю, стройный такой. Ребят этих уже почти никого нет в живых. Остался лишь только я и единицы. Если тех, кого уже нет на фотографии, убрать, кто останется? Позади все эти совещания, стройки и суета…
Я ведь в Барнауле жил, но почему в Камень вернулся? Мне здесь вольнее дышится. Там у меня квартира, а я на огороде поработать люблю: посадить, убрать. Зимой снег почистить. Живу сейчас с дочкой Татьяной, а дети у меня все хорошие, их трое, шесть внуков, правнуки уже есть.
Мне Камень-на-Оби нравится, но только есть в нем одна черта нехорошая — сильно он запущенный стал. После того, как ушел Парфенов, не чувствуется власти, ее нет. Комков еще как-то все содержал в порядке, а теперь вижу, что никто так не держит.
Вот был недавно в Кулунде. Чистенько, прибрано, везде цветы, аккуратно, нигде никаких зарослей травы нет. А в Камень с одной стороны заезжаешь — красота неописуемая. Дальше едешь — бурьян, брошенные дома, камыш посреди города. И от этого очень печально».
Прощаясь, Александр Степанович поторопился проводить до калитки. «Давай я тебе куртку помогу надеть», — подбежала к папе дочь Татьяна. «Ты мне прям, как Байдену, я же не президент», — отшутился строитель Алтайского края. «Байдену до тебя еще трудиться, да трудиться», — улыбнулась отцу дочь.
«Мы им гордимся, сказала она уже в дверях, — только в детстве мы его не видели. Он уходил на работу, мы еще спали. Приходил — мы уже спали. Работа для него была превыше всего. Зато вот сейчас наверстываем».
Эти люди привыкли отдавать себя общему делу, а сможем ли мы сделать что-то невозможное, построить и сотворить так, чтобы оставить отпечаток в судьбе своего села, города, региона? Ведь история циклична.
Юлия РАССКАЗОВА. Фото автора.
